Собирается толпа. Многие стоят с плакатами "Свободу Оттербергу!", "Долой Филина!" и т.д.
Хор:
Всполошились горожане,
Все стекаются на площадь,
Набежала вся столица,
Негде яблоку упасть!
Где упасть?
Попрошайка и вельможа,
И крестьянин, и кухарка
Проститутка и торговец...
Здесь стоит и гробовщик.
Гробовщик.
Кто испуган, кто рыдает,
Кто кричит и протестует,
И все ждут, когда глашатай
Зачитает приговор.
Приговор.
На балкон король выходит,
Словно статуя в железе,
Словно камень монолитный,
Словно маска, бледен он.
Бледен он.
Вот выводят Оттерберга,
С непокрытой головою,
У него свободны руки,
Он идет на плаху сам!
На плаху - сам!
На помост с разных сторон поднимаются палач и отец Жорж с кадилом. Первый предлагает повязку на глаза, Ольдин жестом отказывается. Второй окуривает его и благословляет. Рудольф в это время разворачивается и уходит с балкона.
Глашатай:
Граф Ольдин Оттерберг! Вы признаны виновным в государственной измене, подстрекательстве и призывам к мятежу и приговариваетесь к смертной казни через повешение! Вы хотите сказать последнее слово?
Ол: Друзья мои!
Я ухожу со сцены.
Прощайте.
В воздухе повисает одна тревожная пронзительная нота. В какой-то момент к ней присоединяется звук военного барабана, а нота тянется, тянется... и обрывается, как подрубленная, когда Оттерберг резко проваливается в люк. Толпа ахает. Тибо, находящийся, оказывается, среди зевак, как шпала заваливается назад, его подхватывают, и две женщины начинают обмахивать его платками.