ПИАРЩИЦА.
До чего же модно стало домогательства вменять!
Вот, недавно, бабка Гала захотела в суд подать.
Пропиариться на славу, прогреметь на всю страну,
ведь, на днях, дедуля Слава косо на неё взглянул.
В поликлинику ходила за талонами к врачу.
В давке, он прижался с силой, даже ущипнул чуть-чуть.
А когда сидели рядом в очереди в кабинет,
он её буравил взглядом, ухмылялся нагло, дед.
Пару раз толкнул старушку, невзначай упёрся в бок,
и поставил свою клюшку, прям, у бабушкиных ног.
А когда упала палка, шандарахнула об пол,
дед, за ней нагнувшись жалко, глянул бабке под подол.
Что он там увидел - тайна. Не об этом разговор.
Но, наверно, не случайно покраснел, как помидор.
И кричала бабка споро, выступая перед СМИ:
"Мне, с таким интим-позором, свет, таперича, не мил!
Домогался! Тыкал в спину в кабинете у врача!
И тогда валокордину напилась я, сгоряча!
Заманил он в бокс соседний, чтобы на диван присесть.
Свет померк... И вздох последний...
Там я потеряла честь.
Видно, чем-то уколол он. Ведь, сидел у самых ног...
Я ж не помню, с корвалолу - смог он там, али не смог?!
И пущай меня, робята, с пробивным моим грехом,
кажуть и в "Пусть говорятах" и с Малаховым в "Прямом"!
И на первом пусть проверят на детекторове лжи!
Как же я с такой потерей и позором буду жить?!
Не хотела я , в начале, предавать огласке блуд,
только внуки настояли: "Пусть наказан будет, плут!"
Но! Скажу на всю Рассею:
Может, даже хорошо,
что деды ишшо умеют!
Не бессильныя ишшо!"
ТЕСТЫ ДНК.
Я хочу, поддавшись моде, всех сразить наверняка!
На ТВ, при всём народе, сделать тесты ДНК.
Ничего не стало проще, чем кормить акул пера.
Может, Балкину я тёща, может, Гаскову сестра.
Ну а вдруг Седову дочка! Может, это перст судьбы!
Пусть припомнит свои ночки – где и с кем когда-то был!
Ну, а что б смотрелось любо, надо попотеть сперва:
У меня четыре зуба – вставлю новых тридцать два.
Стану рыжей, цвета чаю, чтоб закрасить седину.
И губищи накачаю, как у жабы растяну.
Ну а грудь! Как два баллона! В декольте –вся на виду.
И, походкой окрылённой, в телевиденье войду.
Как ужи на сковородке, пусть юлят передо мной
Теле-дядьки, теле-тётки и ведущий, сам не свой.
Сочиню пяток историй, вся в слезах, их расскажу.
Пусть Звезда со мною спорит! Всё правдиво! Страшно! Жуть!
В завершении кошмара, белый вынесут конверт.
И Звезда, как от удара, покачнувшись, пискнет: « Нет!»
Не спеша конверт откроют… Пусть нули там! Не беда!
Я теперь сродни герою. Я теперь – сама Звезда!
ДОМОГАТЕЛЬСТВА.
Озверела бабья свора! Их интригам нет конца!
Посадили режиссёра и ославили певца.
С той и этой виноватый. . . Злое слово, как кинжал.
Ту в углу зажал когда-то. . . Ну, а может, не зажал.
Подарил пяток конфеток и с тоской смотрел в глаза.
Напаскудил с той и этой сорок лет тому назад.
Насмотрелась бабка теле, и кричит: « Чем хуже них?!
До того все оборзели там - в Америках своих!!»
И она, в плену у моды, стала вспоминать быльё:
Кто, когда в какие годы домогался до неё.
И припомнила в субботу, что лет семьдесят назад,
вместе с дворником Федотом посещала детский сад.
До того он был проказник! Всё пытался ущипнуть,
И смотрел частенько в тазик, где ей мыли. . . что-нибудь.
Ну, а главная досада: это ж просто – Ох и ах!!!,
Что они сидели рядом в будуаре… на горшках.
А когда, закончив дело, встали вместе, что-то мыть,
Всё подробно разглядел он! Всё увидел… может быть.
Разве ж можно ТАК оставить?! Надо в прессу заявить!
Надо дворника ославить и импичмент объявить!
Собрала совет старушек. Но они сказали: « Нет!
Для развода, очень нужен нам такой проказник – дед!»