Опять пропащий лист пытается
унять дождя сердцебиение;
когда поэзия состарится,
когда пройдохи выйдут в гении,
когда стихи, как птицы редкие,
сплетут свой вздор за облаками
полунамеками и метками,
вы прорастете сорняками,
вам снова немота, как засуха,
бьет ливень заросли смородины,
что жил, как у Христа за пазухой,
еще один такой юродивый,
писал, как бог, да вышла вышка ему
пить в лопухах за гаражами,
не баловаться строчкой вышколенной -
еще другие нарожают.
И в грязь лицом, как в завязь падая
хмельной доверчивой сирени,
свой дар и двор разделишь надвое
от своеволья до смиренья.
Для вас, умельцы и умелицы,
что стих по кабакам продули,
отмелет дождь на мелкой мельнице
свои серебряные пули,
когда в испуг, слабея нервами,
как-будто мир открылся заново,
судьба прольется строчкой первою
от Гумилёва до Губанова.