О, Небо, мне дождей вполне хватает,
не путай звёзды дуре-звездочёту:
я в снах твоих загадочных летаю
и в панике судьбы ломаю счёты.
И лезу в будку. Пёс, пусти, пригреюсь -
в пространстве узком, глупой, замарашкой
глиста бояться, чумки, себореи...
отвлечься костью, а не кофе чашкой.
Как он, не видеть ста шагов до края
и просто трусить - без еды и ласки,
и если Гром - не размышлять о рае,
быть недоучкой, жить без хитрой маски.
Почёс за ухом, по спине - так надо.
Нам, псам, не ведома ума греховность,
нам, псам, не уготована расплата,
нам ... не дрожать, смотреть на Небо ровно.
И страх не страшен. Кто на цепи не был?
Что, милый? Слышишь снова звук опасный?
Пружинный хвост, под выстрел Грома с Неба,
обвис канатом, замер безучастно.
Но будем быть. Жаль, не совсем хвостата,
клыками скалить в небо - не сгодится,
ошейник трёт и шерстью не богата,
и страх хвостом не вдавишь к ягодицам.
Собакой бдеть. Клыки точить к атаке -
на шорох тех небесных раздражений.
Вы, Там, ну поимейте уважение,
не раздражайте хвост моей собаки!
Что, милый, что? К ноге так жмётся, жмётся...
И ждёт любви, хотя воняет псиной.
Моя любовь мне, может быть, зачтётся -
я расцелую морду-образину.
Слюна войдёт инъекцией-защитой,
в крови завертится собачьей мукой.
Дай, пёс-надёжа, мне на счастье руку.
Лизнул.
Я в будке.
Я от Неба скрыта...