Наташе
-1-
Не открою большого секрета,
я не часто бываю собой.
Вот - дымится моя сигарета,
и дымок у неё голубой.
Отчего же - простой и безликий,
у окошка, в футболке б/у -
утром слышу гортанные крики,
вижу чью-то чужую судьбу.
Может быть, состояние бреда?
Может быть. Я чихаю в ладонь -
пахнет жареным мясом в Толедо,
разгорается вечный огонь.
И - в толпе исчезающе малый -
я гляжу и чихаю до слёз.
Где вчера пронеслось карнавалом,
нынче запах палёных волос.
Может быть, это дело привычки,
даже руки мои не дрожат.
Прикурю от охотничьей спички,
посмотрю, как вороны кружат.
Потому что - сегодня ли, завтра -
в колпаке, без особых причин -
я прибуду на огненный завтрак
под охраною дюжих мужчин.
Виноват я? Не знаю. Но проще
надо быть и глядеть на процесс,
на толедскую главную площадь,
на смеющихся шлюх и принцесс.
-2-
Я всё помню - форточка открыта,
воздух свежий, просто благодать -
на меня надели санбенито,
приказали завтра умирать.
Боже, человеческие драмы
часто это - горсточка золы.
Навсегда - лишь музыка и храмы,
навсегда - накрытые столы
в арагонской нищей деревеньке.
Пусть они поржут, а я - сгорю.
И столы, и храмы как ступеньки.
Поднимись, увидишь там зарю,
где пустая площадь, пахнет костью -
опалённой, жжёной на костре,
и священник говорит со злостью
о вселенском истинном добре.