Один час
Милая и любимая. Такой вот мрачный час.
Тёмная ночь, давно, и нет в ней звёзд для нас,
в ней упыри-деревья вырванные дрожат.
Мутное небо над нами – крестом в разбитых руках.
Головы бьются в землю, ночь идёт ко дню,
дни в ночь уплывают, не лодки – гробы порождают,
мир в гробах уходит, мир отходит ко сну.
А что сердца? Так их мало, а губы – сколько же их.
Мы одиноки – ничтожны, шаг – и уйдем, как миф.
Мы одиноки – мы тучи на перекрестье дорог,
где орудья столетий и крест, а над ним Бог.
Эти веревки – с виселиц? Колокол в клубке пут –
это колокол космоса. Бессилье и слабость рук.
И улетает – я слышу – мощь, как песок в стекле
стародавних часов. Вот мы проснулись – во сне
безголосые и без сил; и слышно топот свор
на бронемашинах гроз. Кровавое небо роз
краснее – лежит на нас, как поколенья гор.
Плывёт мрак. Тишина. Ломается череп - крах,
ветер гудит временем, век привалит каменьями.
Не станет наших сердец. Такой вот мрачный час.
Ten czas
Mila moja, kochana. Taki to mroczny czas.
Ciemna noc, tak juz dawno ciemna noc, a bez gwiazd,
po ktorej drzew upiory wydarte ziemi - drza.
Smutne nieba nad nami, jak krzyz zlamanych rak.
Glowy dudnia po ziemi, noce schodza do dnia,
dni do nocy odchodza, nie lodzie - trumny rodza,
w swiat grobami odchodza, odchodzi czas we snach.
A serca - tak ich malo, a usta - tyle ich.
My sami - tacy mali, krok jeszcze - przejdziem w mit.
My sami - takie chmurki u skrzyzowania drog,
gdzie armaty stuleci i krzyz, a na nim Bog.
Te sznury, czy z szubienic? dlugie, na koncu dzwon -
to chyba dzwon przestrzeni. I taka slabosc rak.
I ulatuje - slysze - ta moc jak piasek w szkle
zegarow starodawnych. Budzimy sie we snie
bez glosu i bez mocy i slychac, dudni sznur
okutych maszyn burzy. Niebo krwawe, do rozy
podobne - lezy na nas jak pokolenia gor.
I plynie mrok. Jest cisza. Lamanych czaszek trzask;
i wiatr zahuczy czasem, i wiek przywali glazem.
Nie stanie naszych serc. Taki to mroczny czas.