По мотивам стихотворения Эрнеста К. Доусона (1867 - 1900)
Ad Manus Puellae*, с англ.
Я всегда был поклонником женских рук,
Мое сердце стремилось на рандеву,
Чуть меня эти руки поманят вдруг:
Я к точёным запястьям клонил главу,
И, целуя, чувствовал: я живу!
Та, я помню, лилий белей была:
В шелковистой перчатке скользя, она,
С нежным запахом амбры ко мне плыла...
О перчатка, любви моей пелена,-
Я хотел целовать её допьяна.
Эти пальцы бледны', словно а'йвори'**,
Лишь их кончики чуть розовеют, как
В перламутре раку'шки отлив зари,
Той ракушки, что поднял с песка моряк,
Что дороже сокровищ и райских благ.
От прелестных пальцев найду ли путь,-
Путь наверх, к акрополю уст святых,
И решусь ли подняться когда-нибудь,
Я, пожизненный пленник и данник их,-
Женских рук,- магических рук твоих?..
========================
*Ad Manus Puellae (лат) -- В Девических Руках
**айвори -- слоновая кость: обозначение
мягкого белого благородно-изысканного цвета.
************************
Об авторе по http://eng-poetry.ru/Bio.php?PoetId=65
Эрнест Кристофер Доусон (Ernest Christopher Dowson 1867 - 1900): английский поэт. Значительную
часть жизни провел во Франции. Умер в нищете. Начал печататься в середине 1880-х гг.
Позднее стихи Доусона были опубликованы в журналах "Желтая книга" и "Савой", вокруг которых
группировались поэты, критики, художники, выступавшие с программой «искусства для искусства».
Поэзия Доусона принадлежит к упаднической литературе конца 19 века. Его стихи, главная тема
которых любовь и смерть, очень музыкальны. Доусон — поэт-импрессионист, испытавший влияние
французской литературы, особенно Поля Верлена.
Об авторе по https://krapan-5.livejournal.com/630053.html
Доусон родился в довольно состоятельной буржуазной семье. Его отец много времени проводил
на Ривьере, в свои поездки брал сына, и мальчик рано проникся французской культурой.
В своё время Эрнест без труда сдал экзамены в Оксфорд. Начал печататься в середине 1880-х гг.
Был близок с поэтами, критиками, художниками, выступавшими с программой "искусство для
искусства". Биограф поэта Джэд Адамс писал, что преданность Доусона искусству "была
просто религиозной, и он принес ей в жертву свою жизнь".
Поэт очень изменился после того, как его родители, оба тяжко больные туберкулёзом, покончили
жизнь самоубийством: сначала отец, а через полгода мать, которая всегда была психически
неуравновешенна. К тому же Эрнест влюбился в тринадцатилетнюю Аделаиду, дочь ресторатора,
где обычно столовался. Он каждую неделю целомудренно играл с ней в карты, и как говорил поэт
Йейтс,"это заполняло огромную часть его эмоциональной жизни". И когда Аделаида, повзрослев,
вышла замуж за человека ее круга, Доусон тяжело переживал этот удар, хотя, быть может,
девушка и не подозревала о чувствах поэта. Пристрастие к абсенту подорвало здоровье больного
чахоткой Доусона, но жизни своей он не менял. Подолгу жил в Париже. Он неплохо зарабатывал --
много переводил с французского, писал прозу, но деньги легко спускал в ресторанах.
В 1891 г. Доусон принял католичество. Припадок горячки случился с ним в Париже,
знакомый увёз его в Лондон, где Доусон вскоре скончался. Ему было тридцать два года.
В конце жизни он говорил другу, что его литературная карьера не сложилась, и что ему следует
заняться чем-нибудь другим. Но осуществить этого намерения ему так и не удалось.
************************
Оригинал:
Ernest С. Dowson
Ad Manus Puellae
I was always a lover of ladies' hands!
Or ever mine heart came here to tryst,
For the sake of your carved white hands' commands;
The tapering fingers, the dainty wrist;
The hands of a girl were what I kissed.
I remember an hand like a fleur-de-lys
When it slid from its silken sheath, her glove;
With its odours passing ambergris:
And that was the empty husk of a love.
Oh, how shall I kiss your hands enough?
They are pale with the pallor of ivories;
But they blush to the tips like a curled sea-shell:
What treasure, in kingly treasuries,
Of gold, and spice for the thurible,
Is sweet as her hands to hoard and tell?
I know not the way from your finger-tips,
Nor how I shall gain the higher lands,
The citadel of your sacred lips:
I am captive still of my pleasant bands,
The hands of a girl, and most your hands.