по берегам Москва – реки
раскручивалась лента тьмы
над каждым городским жителем.
Обманной повадкой призрака,
карантин брал октаву биологической страсти
над весенними, простыми радостями
и над дружескими объятиями, как впрочем,
и над безалаберной жизнью художника.