В белый день я пытаюсь молчанье твое разогреть.
Дышит север хрипящим морозом в надорванных легких,
Вьюга стонет по-женски, трубят карибу на горе,
Небо выплачет море в вуали кусающих блесток.
Лишь бы только свое отраженье увидеть смогла
В битых льдинках, которые небо вложило в глазницы,
Но стоит между нами навеки разлуки скала,
И меняешь так просто ты вновь, как перчатки, темницы.
Пусть мороз будет жгучим, а кончики пальцев черны,
Сердце вспыхнет и сморщится, точно сожженная слива;
Кто-то грезит о сладостях, розах, приходе весны;
Кто-то видит во снах крепость-фьорд и шальные приливы.
Пусть уходят олени по ломкому синему льду;
След копыт — точно сердца разбитого две половинки;
Под сияньем авроры я юность твою украду,
Ты же склеишь разбитого зеркала хрупкие льдинки.
Под мехами медвежьими разве тебе не тепло?
Разве кровь холодна, что течет по ветвистым сосудам?
В мерзлоте вечной ночи откроешь навстречу окно:
В твоем взгляде кружится январь, в твоем теле простуда...
Я — душа белой ночи, в которой заснешь навсегда...
Я — беда в бледном платье, повенчана сказочным роком.
Посмотри на меня! Рассыпается замка слюда,
И ты видишь Ее отражение в пазлах-осколках.
Для людей я безликое горе, метель и война...
Пусть зовут меня так. Но я женщина... и я одна.
Плещет вечный покой через глаз твоих край.
Мальчик милый, мой снежный питомец, мой Кай...
11.08.19