О, берег Пафоса! Сияньем золотым
ты вновь потворствуешь курортнейшим погодам.
Твой электрический, искристый дым,
как сон, спускается к подвыпившим народам.
Тут в гавани сидят брадатый грек,
романский бритый полупрокуратор,
ждут терпеливо разворота южных рек
на север — так ведь обещал оратор?
Шашлычный смог, плывущий у воды,
рекламно смешан с ароматом дынным,
при том, что варвары лакали бы меды,
а не культурно потребляли вина.
Один шаман договорился до того,
что негр-правитель всеми был заслужен.
Венецианцы хаяли его
и преспокойно продолжали ужин.
Но серебро в чернильных небесах
никак не падает в подставленную кассу.
Сквозняк запутался в обвисших парусах.
Им, морякам, неясен фильм про Ассу.
Гиперборействуя в расчёте на аванс,
они моря пахали синим плугом.
В пух растранжирили неповторимый шанс.
В прах недовольны жизнью и друг другом.
Смолою плачет якорный канат.
Дерутся чайки из-за корки хлеба.
И олимпийцы пялятся со дна
с мозаик древних из осколков неба.