По мотивам стихотворения Эрнеста К. Доусона (1867 - 1900)
Amantium Irae* , с англ.
Увяли наши розы,
Не вынеся зимы.
От солнца и мороза
Поврозь укрылись мы.
И если нам придётся
Сойтись еще хоть раз,-
Попрежнему ль забьётся
Живое сердце в нас?
Иль в наших мрачных кущах
Гордыней пленены,
Мы вспомним о цветущих
Лугах иной страны,
И, повстречавшись,- втуне
Прольём потоки слёз
На лепестки
в июне
Осыпавшихся роз?
Дитя, мирские волны
Влекут нас в Никогда,
И траурные чёлны
Плывут бог весть куда.
Клянясь в любви грядущей,
И надмеваясь днесь,
Минувшему присущий
Мы слышим отзвук здесь.
Так будем ли гордыне
Служить мы до конца,
Иль поцелуем ныне
Сотрём печаль с лица?
Пока любовь готова
Остаться нам верна,
Простим один другого,
Чтоб не ушла она.
========================
*Amantium Irae (лат) -- Ссора Влюблённых
Возможно, название стихотворения -- это фрагмент
латинского изречения Amantium irae amoris integratio [est]:
"ссоры влюблённых есть возобновление любви"
***************************
Об авторе по http://eng-poetry.ru/Bio.php?PoetId=65
Эрнест Кристофер Доусон (Ernest Christopher Dowson 1867 - 1900): английский поэт. Значительную
часть жизни провел во Франции. Умер в нищете. Начал печататься в середине 1880-х гг.
Позднее стихи Доусона были опубликованы в журналах "Желтая книга" и "Савой", вокруг которых
группировались поэты, критики, художники, выступавшие с программой «искусства для искусства».
Поэзия Доусона принадлежит к упаднической литературе конца 19 века. Его стихи, главная тема
которых любовь и смерть, очень музыкальны. Доусон — поэт-импрессионист, испытавший влияние
французской литературы, особенно Поля Верлена.
Об авторе по https://krapan-5.livejournal.com/630053.html
Доусон родился в довольно состоятельной буржуазной семье. Его отец много времени проводил
на Ривьере, в свои поездки брал сына, и мальчик рано проникся французской культурой.
В своё время Эрнест без труда сдал экзамены в Оксфорд. Начал печататься в середине 1880-х гг.
Был близок с поэтами, критиками, художниками, выступавшими с программой "искусство для
искусства". Биограф поэта Джэд Адамс писал, что преданность Доусона искусству "была
просто религиозной, и он принес ей в жертву свою жизнь".
Поэт очень изменился после того, как его родители, оба тяжко больные туберкулёзом, покончили
жизнь самоубийством: сначала отец, а через полгода мать, которая всегда была психически
неуравновешенна. К тому же Эрнест влюбился в тринадцатилетнюю Аделаиду, дочь ресторатора,
где обычно столовался. Он каждую неделю целомудренно играл с ней в карты, и как говорил поэт
Йейтс,"это заполняло огромную часть его эмоциональной жизни". И когда Аделаида, повзрослев,
вышла замуж за человека ее круга, Доусон тяжело переживал этот удар, хотя, быть может,
девушка и не подозревала о чувствах поэта. Пристрастие к абсенту подорвало здоровье больного
чахоткой Доусона, но жизни своей он не менял. Подолгу жил в Париже. Он неплохо зарабатывал --
много переводил с французского, писал прозу, но деньги легко спускал в ресторанах.
В 1891 г. Доусон принял католичество. Припадок горячки случился с ним в Париже,
знакомый увёз его в Лондон, где Доусон вскоре скончался. Ему было тридцать два года.
В конце жизни он говорил другу, что его литературная карьера не сложилась, и что ему следует
заняться чем-нибудь другим. Но осуществить этого намерения ему так и не удалось.
***************************
Оригинал:
Ernest С. Dowson
Amantium Irae
When this, our rose, is faded,
And these, our days, are done,
In lands profoundly shaded
From tempest and from sun:
Ah, once more come together,
Shall we forgive the past,
And safe from worldly weather
Possess our souls at last?
Or in our place of shadows
Shall still we stretch an hand
To green, remembered meadows,
Of that old pleasant land?
And vainly there foregathered,
Shall we regret the sun?
The rose of love, ungathered?
The bay, we have not won?
Ah, child! the world's dark marges
May lead to Nevermore,
The stately funeral barges
Sail for an unknown shore,
And love we vow to-morrow,
And pride we serve to-day:
What if they both should borrow
Sad hues of yesterday?
Our pride! Ah, should we miss it,
Or will it serve at last?
Our anger, if we kiss it,
Is like a sorrow past.
While roses deck the garden,
While yet the sun is high,
Doff sorry pride for pardon,
Or ever love go by.