волна времени
смывает прошлое с петель,
вот он апрель,
как с букетом первоклассник,
приходит с ясным солнцем
на твою постель,
где ты ловишь сны
в облаках атласных.
всё уже позади.
и тебе не стоит бояться.
лучи ласково стучатся
в закрытые веки,
разливаясь по щекам
твоим нежным румянцем.
и в сердце распуская
новой жизни
побеги.
а ведь ещё вчера
тебя ночью мучили кошмары,
будили
и по рёбрам
били больно дробью,
ты никому не говорила
и столько лет молчала
о том, что случилось
в тот вечер
с тобою.
в школу и на танцы
как ни в чём не бывало,
рукава водолазки
натянуты
были туго струною,
за руганью пеленою
не замечали мама и папа,
как детские слёзы
барабанили
за тонкой стеною.
а ты одна за партой
и после – по дороге к дому,
оборачиваясь на каждом шаге,
шла в потёртых джинсах
с повестью, что и не снилась
А;ртуру Конану Дойлю,
и с мыслью, что и вовсе
не хотела бы
родиться.
ангел мой,
девочка с волосами пшеницы,
выпускница с отличием
ненавистного класса,
скажи мне,
чего ты так сильно боишься?
и кто разучил тебя
в один миг улыбаться?
почему ты одёргиваешь
от моих пальцев запястье
и от объятия рвёшься,
как птица, на волю?
почему на щеках твоих
томатная паста
выступает краской
на уроках школьной
анатомии?
боже мой.
я, кажется, понял.
и на одном дыхании,
будто из дамбы прорванной,
ты вылила поток из томившихся
вечность слов
про того зверя со старой
местной автомойки ,
что на сердце оставил твоём
сотни рубцов
в тот день, когда небо за;лито
было густо свинцом,
а ты, восьмилетняя, глупая
в потёмках шла мимо,
он горстью печенья
заманил тебя, но потом
вместо угощения
забросил
к себе в машину.
и в ней же грубыми лапами
стягивал с тебя платье,
держал взаперти
твои всхлипы и крики,
потушил навсегда
огни детства во взгляде
и замки зефирные
залил смольной мастикой.
испарились в одночасье
из памяти сказки
и робкое счастье
разбилось стаканом о по;л,
ты никому не сказала,
боясь, как пламени адского,
его мести,
ставшей самым
дьявольским сном.
сколько же ты пережила
и вынесла у себя
под ребром?
вместо ответа
с ресниц
сорвалось вниз серебро.
успокойся, я рядом
и крылья твои одеялом
прикрою.
знай, эта боль отойдет,
и все раны затянутся швом,
в котором нитью станет
тобою
забытое горе.
а завтра уже будет апрель
и прошлое твоё срубит с петель,
ты проснёшься
и встретишь глазами
рассвет опоздавший.
солнце ещё пробьётся
сквозь тучи,
и поверь,
ты найдёшь в себе силы
жить, улыбаясь,
дальше.