«… С отрадой, многим незнакомой,
Я вижу полное гумно,
Избу, покрытую соломой,
С резными ставнями окно…»
М.Ю. Лермонтов
Дождём промыт от пыли воздух,
апрельским затяжным дождём.
Сулит на выходные отдых
пикник на даче с шашлыком.
Сарай, садовый домик прибран,
просушено бельё. С утра
участок от клещей опрыскан,
заняться шашлыком пора.
Нарежу мясо, лук, послойно
в контейнер с крышкой уложу,
пересыпая перцем с солью,
чуть майонезом вспорошу.
Залью сухим вином с покровом,
фольгой под крышку уплотню –
и на ночь в холодок. Готовым
всё будет к завтрашнему дню.
Дрова с углём древесным споро
в мангал закину, берестой
зажгу. Друзья подъедут скоро,
жена уж сервирует стол.
На гриль-решёточке поджарим,
пока дрова не прогорят,
болгарский перчик, баклажаны,
цуккини, чёрный хлеб, томат.
Раскинув мясо по шампурам и
отлив в бутылку маринад,
по-над алеющими углями
я размещаю красный ряд.
Шипя дымящим ароматом,
на углях вспыхивает сок,
гашу я пламя маринадом.
Картина маслом – видит бог!
А на столе уже закуски стынут,
бутылки, запотевшие в тепле,
рядком стоят, ждут с нетерпеньем выход
на сцену шашлыков парад-алле.
Финальный штрих: в углЯх печёная картошка;
Все за столом, а дорогА к обеду ложка!
Фужеры, рюмки, стопки пОлны – дождались.
Встаю и поднимаю первый тост:
«За то, что все мы здесь сегодня собрались!
До дна! Чин-Чин! И закусить всерьёз!»
А дальше потекут беседы, разговоры
о том и сём, о малом и большом,
о хобби, службе, грустном и смешном,
перемежаясь тостами. И будут споры,
пока от сытости блаженной станет тесно,
и кто-то, уловив души порыв,
не запоёт слова знакомой всем нам песни,
разноголосо поплывёт мотив.
Затем меня попросят в руки взять гитару,
споём из Визбора и песни о войне,
романсы и из фильмов, из репертуара
советских ВИА, русский рок, застольные...
Здесь дамы захотят потанцевать, и
придётся уступить им, музыкальный центр
включить. Не бал и нет вечерних платьев,
но весело, в охотку жжём дивертисмент …
Пусть длится, длится, длится этот день!
Здесь обязательно найдётся тот (Среди нас живут индивидуумы, которые под разными предлогами и по любым поводам охаивают нашу историю и предков, наш народ, традиции и ценности; презирают «Рашку», культуру и язык. Как будто в других странах всё гладко и ясно: страницы истории без пятен, нет криминала, тупых чиновников, глупых законов и других прелестей цивилизации. При этом они по-детски обижаются, до слюнобрызг и истерик, когда им указывают на однобокость суждений. А в нашем «недоразвитом государстве» ведь немало свобод – в том числе и выбор места жительства: принял решение и эмигрировал в ту страну, где тебе кажется жить лучше и куда тебя готовы принять. Нет вопросов. Езжай, бог с тобой. Конечно, если ты не украл, перевёз украденное и сбежал. Это уголовно наказуемые деяния везде. Люби новую родину, только в прежнюю не плюй: мать не виновата, что рождённое и вскормленное ею дитя по выходе в сознательные лета отплатило неблагодарностью.), кто начнёт выговаривать: «Мне скучно от этих стихотворных потуг автора, воспевающего мещанский уют заурядных обывателей с их пресными радостями, плебейскими желаниями и т.д. и т.п.». Отвечаю этим особам обоих полов, ненавидящим нашу общую Родину и не считающим достойным радеть о стабильности и достатке людей, живущих на нашей земле:
Я не люблю непатриотов
и псевдопатриотов, ложь,
морально-нравственных уродов
из чванных снобов и вельмож.
Я ненавижу маргиналов,
воров, мошенников, убийц,
кликуш, вопящих: «Всё пропало!»,
и прочих мразей, кровопийц.
Люблю свою семью, работу,
друзей, природу, дачу, дом
и вижу беды, идиотов,
жульё в Отечестве своём.
Да, сам я тоже небезгрешен,
не собираюсь быть ханжой,
нередко был небезупречен
и ошибаюсь я порой.
Но не считаю счастье бредом,
желаю жить в своей стране.
Дай, боже, чтоб писать об этом,
а не о жертвах и войне».