Моей троюродной Тане
Так моя сестра их рисовала,
вороных, саврасых и гнедых,
ручками из школьного пенала,
кисточкою в пальцах молодых.
Где они, стесавшие подковы
на дорогах юности моей?
Живы? Искалечены? Здоровы?
Что со мной? Наверно, им видней.
Помню только сестринский подарок.
Я на нём домчался до широт,
где пейзаж пустынный слишком жарок
и жуют прохожие пейот.
Он косил таким усталым глазом,
так ронял он пену и хрипел,
что пришлось его прикончить разом,
потому что друг мой ослабел.
Много лет прошло. Прошёл я через
тысячу пустынь. Но на меня
всюду смотрит верным взглядом череп
моего уставшего коня.