В тот подёрнутый дымкой неоновой клип
я не брал ни обидок, ни ценных бумаг.
Выяснять, почему Петька жлоб, а не жліб,
недосуг было в силу развёртки ума.
Что я брал туда? Три лепесточка мечты,
мануал от пыхтелки на сжатом газу
да бейсболку на случай флешмобной лапты,
чтоб прицельно на мячик глядеть в бирюзу.
А кому я фронт-линию перелетел –
до сих пор не поймёт клавесин тростника.
Стала лень напускная склонять к полноте.
Стали блохи мой план обсуждать свысока.
Счесть бы всё это бредом, но блайзер висит
на гвозде – тот же самый, с занозой в боку.
В нём и в белом скафандре ловить терапсид
было чем-то подобным цепному броску.
Дюймов пять над травой и зыбучим песком –
чем не вызов педальным коням городов?
И такой дофамин в эпицентре истом,
что всех уток обтявкал складской лабрадор.
Ну, и песня была ещё – яростный трек
ветроборца, прорвавшего каменный шлюз.
Серенада неслась в торфяное пюре
чьих-то в дальний багажник отложенных чувств.
Легковушки паслись на пространствах френдзон,
провожая мою с некорректной резьбой,
а летящий пацан неподкупным ферзём
накрывал всех полётов детальный разбор.
Это всё же был клип, а не пьяный угар.
Оператор был тоже стоически трезв.
Только ждёт до сих пор сюрреальный ангар
делегата законных былых флибустьерств.