Я думал снег сойдёт,
Но белых точек стая
Слетелась с высоты,
Расстроив мой настрой
И мокрая печаль,
Московского постоя
Подбросит не уют,
В скамеек скучный строй.
На утро зазвенит прозрачный зимний воздух,
Укутывая нас на время холодов,
Ну где же ты мой друг, привычный шумный отдых,
Отстал совсем от нас, в тени сквозных дворов.
Теперь не рассказать, как мы с тобой кружили
Неистовый фокстрот, не ведая тоски
И в Польше были мы, и в Турции пожили
Подбрасывая ввысь, души своей куски.
Душа рвалась наверх, из плена тесных рёбер
Потьмах утробных пут, не в силах пережить
Нам было всё равно, что завтра: жив иль помер,
И будут ли потом, над нами ворожить.
Но нет, корабль плыл, и босую команду
Швыряла жизнь поврось, то в холод, то в огонь
Они не завели ни дачу, ни ротонду
Надеясь на авось, и доброту Юнон.
Теперь не рассказать, как мы с тобой кружили
Неистовый фокстрот, не ведая тоски
И в Польше были мы и в Турции пожили
Чуть было, не забыл Парижские деньки.
А жизни ритм спешил, и век захлопнул дверцу
Гитары звук ушёл, ремонты невзлюбив,
Под ручку, не спеша, ушёл он с дамой сердца
Неубранной тахтой, из коммунальных нив.
Но нас не потопить, блондинка и смуглянка,
Ещё полюбят нас, за склонность к нищете,
Подошвы лижет нам, ленивая Полянка
И снег её скрипит, о бархатной мечте.
Зачем теперь вам знать, как мы с тобой кружили
Неистовый фокстрот, не ведая тоски
И в Польше были мы, и в Турции пожили
Чуть было не забыл Голландские деньки.
2002