На холстине жирным слоем матовое,
не отражающее ни луча, ни атома.
Но гляну и тут же колотит: "Ну какого чёрта
чёрное не может быть более чёрным?!"
Я мотаюсь вечерами
да подворотнями,
глазами тычу в камень
да в подноготный мир.
В палитре плещется гудрон и вантаблэк,
стихи Есенина, шахтёра лёгкие и его исподнее.
Залезу в кроличью нору - великан, и тьма
её снаружи так велика, но я черпнул - и никак.
Ах, не хватает Звягинцева да Сорокина мне,
чтоб наполнить пьяницами пробники.
Блокнот графитом испещрён, аж блестит -
так он стремится чистоту соблюсти.
И любая краска, будь то Холокост или "Борраска"
не затмит его страниц половодье дурацкое.
И вот я нахожу нужный оттенок.
Я давно его хотел так, но
купить мне не хватит монеток.
Мне нужен цвет, который прячется в погибели
и в пустоте внутри меня
под тонкою кожицей клеток.