Где бродят грусть и раненная совесть,
Крик журавля, стрела сердечной боли,
Там пишется оконченная повесть,
Для наших ран идет добыча соли.
Все круче склон, неведома вершина,
Что скрыта облаками в поднебесье.
Оттуда глаз охватит всю картину,
И каждый взгляд почит* на должном месте.
А по дорогам бродит дух усталый,
Тоски заплечной груз невыносимый,
И подойдя к нагроможденным скалам,
Не обойтись без помощи Сим-Сима.
И вот тогда откроется пещера,
И вот тогда откроется причина;
Вот стол стоит для таинства вечери,
Раскрыта книга, зажжена лучина.
По лицам бродит робкая улыбка,
Разложен хлеб и каждый обеспечен
Краюхой истины; зачем же плачет скрипка?
Затем, что только миг един и вечен.