Одна бабка в кофейном пророчестве
Предрекла ей навек одиночество.
Нелюбимой быть. Брошенной. Грустною.
Жизнь прожить ей, мол, пресно-безвкусную.
И поверила вроде не больно-то,
Но в тоске выходила из комнаты:
«Вот и кончено всё за мгновение…
Так пойду – упаду на колени я
К монастырским дверям со смирением,
Посвящу жизнь молитве и чтению,
Стану праведней и домовитее,
В приходскую устроюсь учителем.
Не беда, что одежды не пёстрые,
Ведь зато все кругом будут сёстрами:
Одинокой останусь едва ли я!
… После пострига стану Евлалией…»
И с такими тяжёлыми думами
Шла она тротуарами шумными.
Взгляд потупила, нос свой повесила, -
Видно издали, как ей невесело.
Дверь домой ей открыли родители:
«Что стряслось? Тебя в школе обидели?»
Вновь подумалось ей об оракуле,
Прислонилась к стене и заплакала.
***
Трое славных детей тараторящих
Пирогами изгваздались по уши:
«Мама, можно еще со смородинкой?» -
«Ну-ка чай допивайте, негодники!»
А сама, хоть журит, улыбается,
И к супругу сквозь смех обращается:
«Представляешь, что вспомнила, милый, я?
Мне в семнадцать гадальщица сирая…»
Катерина Ляховая
13.01.2018.