Трещит,
визжит
кудлатясь газетка:
«На Хитровке ворюга жид!
В его
блохастой
рябой наседке
драгоценный металл лежит!
Он
контрабандой
провёз из Ниццы
пуд золотой крупы!
В брюхе
гнедой
фаршированной птицы
молоты и серпы!
Ряба
на рябчиков
враз переменится,
курица – на мобиль!
Как
приобрел-
потеряешь безделицы,
спекулятивный хмырь!»...
Чтива
глотнув,
подавилась радостью
грамотная толпа.
НЕ
КО-РО
ШО
в курорябьей полости
нашпиговать добра.
В клюво-
ротой
цыплячьей сущности,
узел тугих кишок
перечинить кущами,
ТЯ
ЖЕ
ЛО!
***
Шум,
штурм,
конфискат.
В реестры и кадастры
Ряба
рябая
внесена-
собственность государства.
Трёх-
пальем
дуб изрыт,
справочник греет гузку.
«-Как
в зоб
сунул жид
злато?! -Еврей – не русский!»
Боль,
хворь.
В крахе сил
«праведники» чинуши.
«Сов. эН
Ка-Зэ
обличил
пищеваренье клуши!»
От
горстки
крутого проса
Рябе вконец приспичило.
На
броском
литом подносе
новенькое яичко.
Тут
тузьём
дотла заморена,
с нравами мещанскими,
пыль
подняв
суконной полою,
крыса канцелярская
цап
яйцо!
Верша демарш,
или наживы ради?
Куш
в скорлупке,
налицо,
как в годовом окладе…
Вывел
мусьё
для «Новой Франции»,
сплюнув табачной жижею:
«Яйца-
моральная
компенсация
загнанным и униженным!»