Я - старец, забытый, наверное, даже поросшей лачугой.
На улице мрак, я давно уж не помню, когда дожил сам до разлуки.
Мне вчера донесли телеграмму, где вырезан знак был противный,
Я смотрел на нее может час,
Все пытаясь понять, для чего здесь вся пафосность и реклама прогнившего мира.
Но я понял одно, что все время потратил на мысли свои не по делу,
Кто бокал за тебя поднимал, может тешится нынче в болоте,
Смакует игристое. Что ты?
Ком из мыслей зачеркнутых, брошенных в море, обратно приплывший.
Нет, ты больше, чем мысли, ты больше, чем самое русское слово.
Ты ведь дальше порыва, ты дальше желанья искать в этом худшем, пожалуй, мире.
Ты искал непохожих на жизнь, оставляя на глади лишь линии.
Руки радости бросились вдоль, поперек,
Убивая собратьев.
Что ты есть, как ни выдуманный слог с удареньем на сладость.
Что когда-то из уст обвалился, упал, но в дороге забыл про корректность.
Но зачем, ты ведь спросишь меня.
Господин, вы уладите бренность?
Так забыв все, оставив один на один,
Самый грустный порок (да, меня) и какую-то гадость,
Что меня доедает уж пятый, а может десятый прекрасный.
Вы тихонько привстали с холодного кресла из твари забитой,
Да пошли напрямую к окну, попивая холодный мартини.
Вы висите на дереве, смотрите, скорей посмотрите,
Все вокруг хохотали в момент,
Когда главный, наш славный министр,
Задыхается страхом, унынием, грехом, авось еще чьей-то погибелью.
***
Руки-прутья изрезали плоть на грудине,
Что когда-то корабль отправляли за дальние льдины.
Ветер воет, орет, мне же холод сказал об обратном:
Путь ведь есть, остается искать,
А пока лишь подайте спиртного, ну малость.
апрель 2020