К ней странник забрел, попросил переждать
Грозу, что начнется так скоро.
Она пригласила. Ей было не жаль
Ни хлеба, ни сердца, ни крова.
Опрятен и вежлив, и взглядом лучист,
Встревожен грядущим событием.
На небе ни тучи. Лишь солнечный диск
Блистает на самом зените.
Она предложила ему, что могла,
Как и подобает – для гостя.
Зашедший на время присел у стола,
Ни крошки не требуя вовсе.
Голодный, худой, он давился слюной,
Но сам отказался от хлеба.
И только смотрел он с тоскою в окно,
Как пес смотрит в лунное небо.
Две капли упали в сухую траву.
В траву, зноем летним измученную.
И через мгновенье, как по-волшебству,
Весь город охвачен был тучами.
Еще через час накатил ураган,
Меняя вселенной полярность.
А странник все так же угрюмо молчал,
Во взгляде тая благодарность.
Он так был похож, гость из дальних краёв,
На сына той женщины старой,
Который не вышел из страшных боёв,
Погублен смертельною раной.
И с тех самых пор её сына портрет
Хранится средь прочих в гостиной.
Рукой дорогою, роднее что нет,
Начертано: «От Константина».
– Останься, сынок, не спеши уходить,
Уж ночь на дворе, заплутаешь.
Их явно связала незримая нить.
– Останься, ты мне не мешаешь.
Сковала неловкость, тускнеют огни.
– Да мне уж пора собираться…
Но ноги ослабли, идти не могли,
Как будто просили остаться.
К утру, исчерпав свои души до дна,
Они присмирели в беседе.
Она так боялась остаться одна,
Боялась – уедет, уедет…
И снова тоска будет душу трепать,
Ночными слезами с оконца.
Скучая, сынка будет ждать его мать,
Пока не поднимется солнце.
– Спасибо. Пора уходить. С вами бог!
Давайте прощаться. Так надо.
Его ждали тысячи пыльных дорог,
Ведущие к раю иль аду?!
Ушел, полный силы, живой, молодой.
Она только крикнула гостю:
– А как же зовут тебя, миленький мой?
– Зовут меня, матушка, Костя!
И снова тоски набежала слеза.
А в сердце немеющем – стужа.
И снова был ливень. И снова гроза.
Но только уже где-то глубже,
В том месте, где болью уже столько лет
Таится любовь к ее сыну.
А дома всё так же пылится портрет,
А рядом с ним чьи-то картины.
И в тот миг ухода, в тот день роковой
Закончилась жизни былина.
К ней странник забрел. Молодой и живой.
Быть может, прощался за сына…