Во Фрунзе я приехал в начале июля 1986 года. Как раз из Москвы, где прожил пять месяцев, с середины января.
Познакомился в Москве с девушкой, которая мне очень понравилась в итоге. Звали её Оксаной. Она училась на первом курсе МИСИ, перешла на второй, сама была из посёлка Кант, что в двадцати километрах от столицы Киргизии.
Дальше учиться в этом ВУЗе не захотела, уехала домой.
Тут у меня на работе возникла проблема, но так как я постановил ехать вслед за ней, то решил этот вопрос кардинально и бескомпромиссно и, как в народе говорят: помчался за бабой.
И вот приехал в знакомый с детства город, который знаю с пяти лет. Последний раз до этого был здесь в конце лета 1981 года.
После Москвы вокзальная площадь и сам вокзал показались малюсенькими, но довольно уютными. Светило яркое южное солнце, всё вокруг цвело и благоухало. От арыков веяло свежестью.
Поехал к тёте на автобусе. Чуть ли не родной маршрут автобуса №37, до переулка Боомского.
Выхожу, место, хотя и знакомое, но уже подзабытое. Пошёл от остановки по улице, ища вывески с названиями и номерами.
Улица вся сплошь зеленая, как в саду: виноград, яблони, да каких только насаждений нет.
Невидно вывесок. Вот в огороде рядом увидел женщину среди кустов, но только собрался к ней подойти, она таинственно исчезла. Глянул туда, сюда, нет нигде. Вот чёрт. Только же была.
Дальше пошёл. Ещё одна женщина копошится, вижу. Направился к ней. Но, увы, лишь сделал я пару шагов в её сторону, и она, как сквозь землю провалилась.
Это ещё что? Чудеса прямо. Пошёл дальше. Наконец, увидел на одном из домов: Переулок Боомский, дом № 25. У тёти номер дома 16. А, значит, рядом. Пройдя по номерам дальше, наконец, увидел знакомые очертания строений.
Тётя Нюра тоже возилась в огороде. Увидев меня, она сначала даже опешила немного, потом только развела руками, обняла и расцеловала, как у нас принято, прослезилась.
-Вот, приехал, - говорю, - не в гости, хочу пожить в городе, поработать.
-Ой, вот молодец, - воскликнула тётя. А я уж так соскучилась по вам всем. Всё одна да одна.
Она была уже пожилого возраста, муж её, фронтовик, дядя Петя, несколько лет назад умер, сын с семьёй проживал в Кара-Балте, городе-спутнике, километрах в шестидесяти.
-Ты откуда, вообще, какими судьбами-то? – спросила тётя Нюра.
Мы пока ещё стояли во дворе.
-Из Москвы, там поработал немного, вот решил к вам приехать.
-А, ничего себе, ну пошли в дом-то, рассказывай. Как доехал?
-Да нормально, на поезде, трое суток. А я не пойму, начал искать тебя, никого нет, только подхожу к кому, все пропадают куда-то, прямо наваждение какое-то, - не без удивления начал я рассказывать.
-Ой, ты тут напугал всех. Ты ж по соседнему переулку прошёл. Мы воду-то неофициально берём на полив. А пожарные нас всё оштрафовать грозятся.
Как только они ходят, мы прячемся, не поливаем. А тут ты в рубашке такого же цвета, как у них, целенаправленно ходишь по дворам, вот все и попрятались от тебя. Приняли за инспектора. И я тебя видела, издалека, правда, - пояснила она, улыбаясь.
-Фу ты, ёлки, а я-то не пойму, - рассмеялся я, посмотрев на свою рубашку, она и впрямь по цвету была почти цвета хаки, лишь потемнее и покоричневее слегка. Джинсы-то синие в зарослях не видно было.
Когда я уезжал из Москвы, там было градусов двадцать тепла. Лето 86-го вообще выдалось в средней полосе у нас прохладным, во всяком случае, так было до июля-месяца.
Приехал же в Киргизию и ого, 37 градусов в тени. Это что-то. Но, что интересно, жара сильно не ощущалась. Моя коллега по работе, отдыхая в Сочи, прикупила мне крем для загара, который оказался сейчас очень кстати.
С Оксаной, девушкой, за которой я помчался в Среднюю Азию, мы договорились встретиться в 5 или 6 часов вечера, точно не помню, возле филармонии.
Часика в четыре дня я слегка намазал руки кремом для загара и отправился в направлении означенного места, расспросив у тёти, как туда добраться, ибо никогда раньше в том месте не бывал и филармонию эту в глаза не видел.
Но Оксана мне сказала, что здание очень известное в городе и не узнать его невозможно.
Так и оказалось. Филармония находилась и сейчас, вероятнее всего, находится в центральной части города, недалеко от правительственных, административных зданий, одним словом, всех государственных строений, сплошь сделанных из белого мрамора, включая и её саму.
Там же расположился и известный памятник Манасу*. Стоит этакий исполин на коне, на высоченном постаменте, чем-то похожий на нашего Салавата Юлаева* в Уфе. Оба грандиозны и грациозно-величавы.
Только наш расположился на возвышенности и прямиком устремился в синюю гладь Белой, а тот – на ровной площадке и по направлению от филармонии к проспекту. В руках у Салавата нагайка, он привстал на стременах, вглядываясь вдаль, Манас - с мячом, занесённым снизу, на скаку сражает дракона.
Салават Юлаев – историческая личность, Манас – герой киргизского эпоса.
То ли площадь это длинная, то ли улица очень широкая. Но смотрится там всё величественно и красиво. Даже Макаревич, будучи во Фрунзе с гастролями, это отметил как архитектор.
Явился я на свидание со смутной тревогой в душе. Придёт или нет? Простоял там часа два с лишним. Не пришла.
*Бишке;к (кирг. Бишкек; ранее Пишпе;к, Фру;нзе) — столица Киргизии, город республиканского значения, центр Чуйской области, в состав которой не входит. Крупнейший по численности населения город Киргизии — 1 053 900 чел. (2020).
(взято из Википедии)
*Салава;т Юла;ев (башк. Салауат Юлай улы; 16 (27) июня 1754, по данным БРЭ 5 (16) июня, Текеево, Шайтан-Кудеевская волость, Оренбургская губерния — 26 сентября (8 октября) 1800, Балтийский Порт) — башкирский национальный герой (батыр) и поэт-сказитель (сэсэн). Участник Крестьянской войны 1773—1775 годов, сподвижник Емельяна Пугачёва.
(взято из Википеди)
*Манас (кирг. Манас) — крупнейший киргизский эпос и имя его главного героя — богатыря, объединившего киргизов. «Манас» включён в список шедевров нематериального культурного наследия человечества ЮНЕСКО, а также в Книгу рекордов Гиннеса как самый объёмный эпос в мире.
(взято из Википедии)
II
Ну, не пришла и не пришла. Этого стоило ожидать. А дальше-то что делать, не домой же ехать… Надо на работу устраиваться.
Куда? Стал по городу ходить, узнавать. Оказалось, что во Фрунзе, как и в Москве как раз в этом году ограничили так называемый лимит на приезжих.
С трудоустройством и пропиской, даже временной, стало ещё сложнее. Хотя и город-то небольшой по сравнению с первопрестольной, но тоже не хухры-мухры – столица союзной республики.
Поездил, поездил по городу, оказался в отделе кадров ЗИЛа*, прямо, как в Москве, там сначала на ЗИЛ* тоже ходил. Только в Москве – завод имени Лихачёва, здесь же оказалось, что завод имени Ленина. Там – автомобильный, здесь – отдельная тема. Для афиши – завод игрушек, машиностроительный, на деле – военный.
Ещё в пятилетнем возрасте бегал с «калашом» пластмассовым, сделанным на этом заводе. Игрушки там делали замечательные, напичканные электроникой: и машинки, и пистолетики-автоматики - продукция была очень разнообразная.
В военном отношении проще: боевые патроны.
Сейчас всё доступно, в интернете есть любая информация, а тогда это было засекреченное предприятие.
Сразу меня, естественно, не приняли в цех, требовалась проверка. А на первоначальном периоде отправили на стройку, от этого же предприятия и работали, только на солнечных улицах южного города.
Там мне понравилось. Познакомился с местными. Правда, физически трудновато было, то дороги и тротуары бетонные делали возле детского сада, то траншеи неглубокие для труб копали, то колодец прямо в центре города на проезжей части ремонтировали.
-Ты откуда? – конечно же, спрашивали меня те, с кем знакомился.
-С Урала, а сейчас приехал из Москвы, - отвечал я.
Первая часть фразы сразу вылетала у всех из головы, и про Урал у меня вообще никто ни разу не спросил, для всех я стал москвичом, так и прозвали:
Москвич.
Работали на свежем воздухе, время летело быстро. Один киргиз, чуть постарше по возрасту, пригласил меня в пивную.
-Нет у меня денег пока, - честно признался я.
-Ничего, я угощаю, - ответил он.
Пришли в бар. Налили нам пива в кружки, мантов принесли целую чашку.
Наелся я до отвала, ещё и с пивом.
Правда, к нам присоединился какой-то знакомый моего приятеля, слегка захмелев, они начали о чём-то оживлённо болтать на киргизском, я сидел, ничего не понимая, но меня, как и их, это мало смущало.
Распрощались в хорошем настроении. Вскоре меня перевели на другой участок, и больше я его не встречал.
Где-то, через месяц проверка закончилась, и меня направили в цех.
III
Приехал к тёте мой двоюродный племянник, Володя, её внук, из Кара-Балты. А я почти все выходные проводил у неё. Он был на пять лет моложе. До этого я его видел пацанёнком лет двенадцати, а тут уже студент техникума, взрослый парень. Мне двадцать два, ему семнадцать. Жизнь сразу закипела. Потом у него вообще практика началась во Фрунзе.
Где мы только не побывали впоследствии, и на концерте «Машины времени», и на «Звёздах болгарской эстрады», и в цирке. По городу тоже частенько вместе прогуливались, по магазинам, слушая из всех киосков «Модерн Токинг», Си Си Кетч, а ещё больше Минаева с его песнями-пародиями и других таки же «звёзд» советской эстрады того периода.
Несколько раз приезжал Вова со своими друзьями.
Вечерами часто доставали гитару моего двоюродного брата, очень хорошую, с большим барабаном, коричневым грифом и сводилкой внизу деки в виде бегущей собачки, ох, заливался я соловьём прямо на крыльце тётиного дома.
-Ты, часом, Макаревичу не родственник?- спросил как-то в шутку племянник. Он и сам уже неплохо играл и пел под гитару.
К соседке тёти Нюры приехал внук из Сибири, курсант военного училища, на целый месяц, отъедаться арбузами, врачи «прописали», с ним тоже подружился. Много арбузов мы втроём слопали.
Поехали как-то с гостем в город, увидели тир.
-Зайдём, постреляем, - предложил он.
-Ну, пойдём, - согласился я. Правда, я из воздушки лет сто не стрелял, да и очков у меня нет, я ж слегка близорукий.
-Да ладно пошли…
Он первым взял винтовку, там всего одна и была. Выстрелил несколько раз, не попал.
Я взял пять пулек и как-то непринуждённо, довольно быстро попал в разные пять мишеней. И мельница у меня завертелась, и зайчики-медведи попадали, и в кружок какой-то не промахнулся, да, самолётик ещё сбил, тот по проволочке слетел
Я сам не на шутку удивился. Получилось, будто цену себе набивал.
-Ну да, ну да, - сказал иронично мой приятель, - и близорукий, и давно не стрелял.
-Да случайно, серьёзно, - ответил я, действительно смутившись.
-Заметно, - отпарировал он.
А для начала мы сразу же поехали с племянником в Кант. Небольшой аккуратный посёлок. Адрес я знал. Приходим, дома мама:
-Здравствуйте,- говорю, - я знакомый Оксаны, в Москве познакомились, должны были встретиться во Фрунзе.
-А, слышала о вас, - ответила она.
-А что же она не пришла на встречу? – поинтересовался я вежливо.
-Да она сначала засобиралась, а потом: «Ай, да я уж и не успею», - не поехала,- ответила женщина как-то неопределённо.
-А где она сейчас? – спросил я, в свою очередь.
-Да на Дне рождения у двоюродного брата.
-Понятно, - ответил я с грустью в душе. – Хорошо, я как-нибудь в следующий раз приеду.
-Да, конечно, приезжайте, - приветливо ответила женщина.
-Ну, что думаешь? – спросил я у племянника, когда мы отошли от дома.
-Да что тут думать, хотела бы, приехала, - ответил он простодушно.
-Вот именно, - согласился я.
«Больше сюда я никогда не приеду», - сказал я себе. Хотя, это было понятно и так, то, что она не приехала, потому что не любила, но хотелось верить до последнего. Потому и поехал в этот Кант. На душе как-то неприятно защемило. Долго потом я ещё думал, вспоминал о ней, даже как-то она мне виделась в автобусе, надеялся встретить случайно. Но, увы, не судьба.
*АО Бишкекский машиностроительный завод (бывший завод имени Владимира Ленина)
Завод был основан как литейно-пушечный в ноябре 1795 года по именному указу Императрицы Екатерины II в городе Луганске. В 1895 году завод был реконструирован и переоборудован под производство винтовочных патронов калибра 7,62 мм.
В 30-х годах XX века на заводе начало развиваться станкостроительное производство для патронной промышленности. С началом Великой Отечественной войны, в ноябре 1941 г., завод был эвакуирован в г. Фрунзе (ныне город Бишкек), где вот уже более 60 лет развивается как многофункциональное предприятие, имеющее в своем составе кузнечно-литейное, электротехническое, станкостроительное и другие производства с единой, широко разветвленной инфраструктурой, способной обеспечить производство патронов стрелкового оружия мелкого калибра, прессов, станков с ЧПУ, термопластавтоматов, АРЛ, талей электрических, токарных патронов, цепей комбайновых и товаров народного потребления конкурентоспособных на внутреннем и внешнем рынках по многим показателям. В 1997 году завод был преобразован в акционерное общество и из его состава был выделен производственный комплекс по выпуску продукции специального назначения, оформившийся в последствии в Государственное предприятие “Бишкекский штамповочный завод”. Завод расположен в центре столицы Кыргызской Республики городе Бишкек, связанным автомобильным, железнодорожным и воздушным транспортом со многими странами СНГ, Азии и Европы, что дает возможность и делает предприятие привлекательным в организации продаж.
(Взято из Википедии)
* Завод имени Лихачёва — одно из старейших автомобилестроительных предприятий России. Полное наименование — Публичное акционерное общество «Завод имени И. А. Лихачёва» (до 2015 года — Открытое акционерное московское общество «Завод имени И. А. Лихачёва»), официальное сокращённое наименование — АМО ЗИЛ.
(Взято из Википедии)
IV
На заводе я тоже быстро нашёл себе новых знакомых, с которыми постоянно общался на перекурах, вместе ходили обедать в столовую.
Вот только сама работа меня сразу разочаровала. Хотя, чего я ждал? Приезжий, тот же лимитчик, как и в Москве, неужели поставят на хорошее место. Это уж вряд ли, а точнее, ни за что не поставят. Только туда, где людей не хватает, потому что никто там работать не хочет, новенькие, как правило, на долго не задерживаются, отсюда постоянная текучка.
Направили меня в первый цех, где были самые старые линии по производству гильз. На одной из них я увидел дату: 1937 год. Линии были американские, наверное, из тех, что по ленд-лизу доставлялись во время войны.
Сначала поставили учеником, а потом начал самостоятельно работать наладчиком автоматических линий.
Эх, вот это была работёнка. Линия моя постоянно выходила из строя, ломалась, попросту говоря. Как правило, ломался маховик под ней, самому устранить такую неполадку невозможно. Вызывал механика. Был в нашем цеху один такой, наверное, хороший. Такой спокойный, армянин по национальности, с бородой.
Подойдёт он, повозится, она начинает работать, через некоторое время снова ломается. А работа-то сдельная.
Это одна беда, но была и ещё одна проблемка. На моей линии делалась самая сложная операция, а точнее, сразу три операции. Съёмный штамп, который был одной из главных частей на аппарате под названием автоматическая линия, включал в себя ещё и иглы для прокалывания гильзы.
Вот они-то постоянно ломались, и их нужно было почти всё время менять. А уж если продукция изначально пошла сырая, как принято было говорить, а она была таковой почти всегда, то и иглы ломались одна за одной. Сломалась игла, гильзы пошли бракованные, фотоэлемент должен срабатывать, процесс останавливаться.
Но и он, сволочь, не срабатывал, опять же потому, что линия была очень старой. В итоге в ёмкость возле линии сразу попадала бракованная продукция вместе с хорошей. А гильз за одну секунду только делалось несколько штук. Сколько же их падало, соответственно, минут за пять-десять.
Потом подходила контролёр, как правило это были молодые, симпатичные девушки, брала своими милыми ручками в горсть гильзы из ёмкости и, находя там недостаточное количество дырок или же, вообще, их отсутствие сразу требовала остановить линию. Я же после этого вставал возле огромной железной посудины и начинал перебирать всю выпущенную за то или иное время продукцию. А время шло. Но не шли денежки на расчётный лист с моим табельным номером.
Так и крутился всю смену, бегал вокруг линии, менял то иглы в штампах, то сами штампы, то перебирал продукцию. Буквально через месяц стал уже чуть ли не виртуозом по снятию и вставлению этих больших железных болванок, состоящих из нескольких частей, довольно тяжёлых.
Время летело махом. Не успевал на работу прийти, как уже обед, а там и конец смены.
Ноя ничего не получал. Моя зарплата максимум составляла шестьдесят рублей, а то и тридцать. Студенты стипендию больше получали.
Завод находился не в центре города, но и не на окраине. Недалеко от него мне дали комнату в общежитии.
Что мне нравилось во Фрунзе, так это шашлыки, плов, чебуреки и манты чуть ли не на каждом углу, чуть реже – лагман. Про базар восточный под названием «Ошский рынок» я пока вообще молчу, там глаза просто разбегались почти до самого затылка.
Выходишь из общежития голодный, доходишь до первого перекрёстка, метров пятьдесят, и пожалуйста, выбирай, что хочешь.
Обычно я брал сделанную из фольги чашку плова, полную, реже шашлык. Цена была почти одинаковая. Шашлык – сорок копеек.
Время было уже перестроечное, поэтому плов повсюду был из утки, но очень вкусный. Просто очень. Да всё там было вкусное…
Что не нравилось, так это какой-то особый режим пропуска в общежитие. Никого не проведёшь, не то, что девушку, даже друзей, приятелей. Какой-то ужас.
Однажды мы с приятелем набрали продуктов в магазине, хотели у меня в комнате покушать, чай попить, так вахтёрша не пустила. Пытались уговорить, бесполезно, из принципа потом пошли в наглую, сделав вид, что не слышим, нет, догнала, чуть в волосы ему не вцепилась.
К девчонкам в соседний корпус в гости по крыше только проходили. Пару раз всего и было это.
Всё бы ничего, но денег мне совсем не хватало, только на самое необходимое, а то и на это не хватало. Ладно, хоть у меня тётя там жила, я частенько околачивался у неё. А то б не знаю, чем я питался, и так иногда переходил на суп из одного риса и картошки.
Однажды меня пригласили на День рождения к совсем незнакомой девушке. Там я отличился тем, что сказал какой-то замысловатый тост, который не поняли не только гости, но и я сам. Что-то про настоящую жизнь, не только со смехом, но и слезами.
-А зачем со слезами-то? – спросила одна из девчонок.
-А как же, чтобы по-настоящему ощутить жизнь, - ляпнул я в ответ.
Но в целом, было очень весело. Мне очень понравилась одна девушка, студентка литфака пединститута, немка по национальности. Я стал там за ней ухлестывать.
-Ты в ВВ служил? - вдруг спросила она меня.
-Да, - удивившись ответил я. – Откуда ты знаешь?
-Не важно, - ответила она, - у меня друг в ВВ служит.
«Друг, - подумал я, - плохо, ну да ничего».
Но был ещё один момент, она была со мной одного роста, хотя я роста не маленького. Соответственно, она-то ого-го.
Я ж поддатый был, начал ей намекать на симпатию, хотя обычно с девушками всегда был очень скромен, скорее, даже замкнут.
Она не то, чтобы прямо была против, но когда мы стояли с ней вдвоём возле калитки, полушёпотом шепнула мне:
-Я что, с тобой в тапочках буду ходить?
-Да, ладно, мы ж одинакового роста с тобой, - ответил я.
-Вот именно, - ответила она.
Она жила с подружкой в частном доме, снимали комнату. Мы с приятелем моим несколько раз были у них в гостях, но в итоге так ничего и не вышло ни у меня, ни у него. Он вообще был помоложе на пару лет, в армии не был по здоровью, что-то с зобом связано. Так они ему сразу и намекнули, мол, в армии не был, как-то несерьёзно.
Он местный был, отец начальником каким-то работал. Однажды он пригласил меня в гости. Рядом с их домом был погребок, где отец хранил вино собственного приготовления. Ну, мы и залезли в этот погребок. Надо сказать, вино было отменное, и там всё было им заставлено. Вылезли мы оттуда уже не так легко, как залезли. У него была очень симпатичная сестрёнка, но молоденькая совсем. Там даже и думать было не о чем.
V
Что меня удивило, так это распространённое курение анаши. Такое впечатление, что все об этом знают, но молчат. Как собаки: понимают, но молчат.
В моей комнате проживал ещё один парень, точнее, мужик уже, лет двадцати восьми. На вид он был довольно помятый. Какой-то, как высушенный.
Как-то разговорились, он сказал:
-Да я эту анашу лет с двенадцати курил.
Надо признать, это и так было заметно.
Другой парень, которого я встретил на том Дне рождения, тоже признался, что покуривает травку. Он же признался, что может с девушками только один раз, причём как-то так, без особого сожаления. А был он всего лишь на год старше меня. Может, врал, что один раз… Не знаю.
Были и у меня в цеху знакомые пацаны, которые покуривали. Шли на перекур, я сигарету доставал, они косяк забивали. Глаза всё время светились, как стеклянные, у них. Странная штука, надо сказать.
-Да у нас тут многие курят, - говорили они мне. - Некоторые жёны говорят, мол, лучше кури, только не пей.
Да уж. Я видел, что это ненормально, курение это сказывалось на их здоровье явно.
-Ты же алкаш, - сказал как-то мне паренёк из нашего цеха.
-Почему алкаш? – спросил я, не поняв.
-Ну, водку же пьёшь?
-Пью иногда.
А мы курильщики, - уточнил он. – Мы вас лохами называем.
-Почему лохами-то?- удивился опять я.
-А вы не понимаете жизни, не понимаете главного.
«А вы, прям, понимаете», - подумал я.
Однажды он пришёл на работу вообще с мраморными какими-то глазами.
-О, вчера с шуряком накурились, переборщили, - сказал он.
-А не боишься? – спросил я.
Чего? – не понял тот, в свою очередь.
-Противозаконно же, у вас, что не сажают за наркоту?
-Не знаю, у меня шурин как раз в милиции работает. Да и вообще, я не знаю никого, чтобы посадили за курение плана. У нас в Чуйской долине её столько. Иногда голыми раздеваемся и бегаем по пыльце… Один раз я вообще сел в машину в городе, а очнулся в Иссык-Куле…
Дальше я его уже не слушал. Где правда, где вымысел, не понять. Голые по плантациям,– для меня это было как-то дико, шурин в милиции, сомнительно.
Тот парень, что жил со мной в комнате, редко появлялся. Собирался жениться как раз. Говорил, что вообще съедет.
А ко мне зачастил его знакомый из соседнего крыла. Придёт, сидит, сидит, болтает непонятно о чём и непонятно, что хочет. Так, действительно, ни о чём. То о музыке, то о работе. Мы почти незнакомы были.
-Ты зачем его привечаешь? – спросил как-то сосед по комнате у меня.
-Я его не привечаю, - ответил я, - Ходит в гости, не выгонять же.
-Не доверяю я ему.
-Да я его вообще не знаю, он сначала сказал, что к тебе пришёл.
-Не привечай его, - как-то озлобленно сказал он.
- И так не привечаю, сказал же, - ответил я.
Тот вроде исчез, перестал приходить. Но однажды после долгого отсутствия сосед вновь появился, потом встал на стул, и стал что-то искать в специальной выемке над дверью, причём не в комнате, а в коридоре, там была блочная система.
-Так я и знал! - вдруг чуть ли не закричал он.
-Что такое? – спросил я, озадаченный.
-Зачем ты его пускал сюда? Он у меня электродвигатель украл.
-Я-то здесь при чём? Может, это вообще не он.
-Он, больше некому…
-При мне он ничего не брал. Я вообще не знал про твой электродвигатель.
-Он у меня спрашивал его, я ему не дал. Вот он и украл.
-Надо было сказать мне, - ответил я, разозлившись тоже.
-Не надо было его пускать… Значит, ты вышел, а он вытащил двигатель.
После этого случая мы с ним вообще почти перестали разговаривать. А вскоре он вообще съехал.
VI
Дни летели стремглав. Лето быстро сменилось осенью, а потом и зима пришла незаметно.
Зима в Киргизии – это что-то. Постоянные дожди и никакого снега. Во всяком случае, я снега не видел там. Такое впечатление, что всё время было лето, где-то до ноября, а потом наступила холодная, мокрая и ветреная осень, и так до следующей весны в феврале.
В соседней комнате нашего блока жили нормальные ребятишки. Их было тоже двое, но к ним постоянно ещё ходил один. Такой, невысокого роста парень, немец по национальности. Спокойный, уравновешенный. Витей звали. Работал в цехе игрушек, схемы паял какие-то.
Я в комнате жил один, хотя на выходные постоянно уезжал, в будни скучал конкретно в своей келье.
-Слушай, мы тут на Новый год собираемся у одной девушки на квартире, пойдёшь с нами?- предложил сосед, с ним я общался больше, чем с другим.
-Пойду, конечно, – обрадовался я.
Пришли на празднование новогоднее, компания подобралась небольшая. Среди нас был и этот парень невысокий, электрик, так было задумано.
Нас было трое, девчонок – две, и ещё парочка молодая, собирались пожениться они, уже день свадьбы был назначен. Зачем пригласили меня, было непонятно. Получалось, что я лишний.
Из двух свободных - одна была девушкой моего соседа, другая предполагалась электрику. Мне сказали об этом. Я и не рассчитывал ни на что.
Перед тем, как сесть за стол, достали откуда-то гитару, кроме меня никто не играл. Гитара оказалась с хорошим звучанием.
Я на заводе, кстати, ещё летом начал ходить на репетиции в ансамбль. Была такая фишка в Союзе, в каждой уважающей организации обязательно была приличная аппаратура, ансамбль, как правило, а то и хор. А уж на таком-то заводе, известное дело.
Там мне понравилась песня, которую мы разучили: «Эпизод», Глызин её пел. В его исполнении я её тогда ещё не слышал ни разу. Зато сам пел с удовольствием. Вот её я и спел.
Но когда пел, заметил, что эта девушка что-то поглядывает на меня слишком внимательно, а вот на Витю – не особо.
Дальше, больше, всё стало понятно. Она выбрала меня.
Празднование проходило просто отлично. До этого я никогда так весело и с таким удовольствием не встречал, а если честно, то и после этого – тоже.
Девушку эту звали Леной, работала она медсестрой в больнице. Она откровенно предпочла меня Вите, а мне что было делать… Он откровенно загрустил. Когда в очередной раз вышли в сени покурить, он как-то с сарказмом сказал:
-Медсестрой работает? Ну, ну.
Мы же были в ударе. В час ночи вышли с Леной на улицу.
Так получилось, что в огромном городе нашлась девушка, у которой в доме мы собрались, проживающая через две автобусные остановки от моей тёти.
Я, естественно, повёл Лену к тёте, там немного посидели за столом. Когда пошли обратно, начали целоваться. Жизнь была прекрасной, мир прекрасен, а Ленка ещё прекраснее.
Вернулись, когда уже все легли спать, а ночевать все остались в этом же доме.
Хозяйка нам постелила вместе. Легли не раздеваясь. Я, естественно, начал приставать.
-Я так не могу, - шептала Лена, - ты что, я так не могу.
Я лез к ней с поцелуями, что-то шепча.
-Ты такой горячий, - отвечала она, - что с тобой? Перестань, я так не могу.
Ночь пролетела быстро, естественно, мы не спали, и, естественно, я ничего не добился.
Утром, когда сели за стол, на нас кое-кто смотрел с нескрываемым упрёком в глазах, а кое-кто с весёлым блеском:
-Вы что там не спали, шептали всё время: «Ах, ты такой горячий, ах, ты такая горячая», - смеясь высказали нам.
Мы молчали. А что нам, в этот момент мы были, действительно, счастливы.
Витю, молодая парочка, в качестве утешительного приза пригласила на свадьбу, заявив, что очень уважают его, он самый порядочный из всех, кого они знают.
На меня же они смотрели … Точнее, в мою сторону они не смотрели.
Увы и ах. Что ж поделаешь. Где-то в полдень мы с Леной уехали вместе, на одном автобусе, договорившись встретиться в ближайшее время.
Это были лучшие мгновения моей жизни.
VII
Я уже сказал, что с девушками из пединститута у нас с моим дружком ничего не получилось. Мне нравилась Оля, он пытался ухаживать за Таней.
Но Оля при том, что хорошо ко мне относилась, сразу ведь дала понять, что мы не пара из-за роста.
Этого парня, моего Фрунзенского друга, звали то ли Игорем, то ли Женькой. Не помню. Крутится в голове, но вспомнить не могу. Может, даже Андреем. Я вообще большую часть имен не помню, а уж фамилии…
Он был выше меня, но его они всерьёз не воспринимали.
Таня была намного ниже ростом, чем Оля, и она ласково посматривала на меня, улыбалась. Но люди – такие странные создания. Во всяком случае, я уж точно.
Иногда из-за какой-то маленькой детали, безделушки может пойти насмарку целая жизнь, не состояться настоящее счастье.
Мне в шестнадцать лет сломали один передний зуб, поэтому в семнадцать лет один частный нелегал-специалист, слесарь-стоматолог (в буквальном смысле) поставил золотую коронку прямо у себя в квартире на первом этаже.
У Татьяны тоже стояла такая же коронка на переднем зубе. И вот это почему-то меня в ней не устраивало. Не нравилось мне это. Такая мелочь.
Интересно, сколько девчонок отказали мне из-за моей фиксы.
Однажды поздно вечером мы наведались к ним в гости. Оли дома не оказалось, уехала к родителям, Таня была одна. Частный дом, вряд ли ей было уютно там одной.
Она встретила нас радушно, даже чаем угостила. Улыбалась мне, как обычно. Нормальная девчонка. Даже провожать на улицу вышла, распрощавшись, мы ушли.
Когда отошли метров на пятьдесят от дома, друг сказал мне:
-Иди к ней. Она же к тебе неравнодушна, видишь же, как смотрит.
-Да ну, ты что? – удивился я. Я ты же за ней ухлёстываешь.
-Да что я? Бес толку. Да и вообще, я просто хожу, у меня с девками нет проблем. Ты же знаешь.
Действительно, он работал в таком цеху, где была просто малина во всех отношениях. Линии новые, большой коллектив, девчонки-контролёры за ним увивались, даже замужние.
Его линия выполняла очень простую операцию, можно было часами к ней не подходить, разве что контролировать. Вот они и флиртовали там, то в курилке, то прямо на рабочих местах. Он на работу шёл, как на праздник. В субботу ждал, быстрее бы понедельник.
Мне постоянно рассказывал об этом. То с одной переспал, то с другой. Это было даже забавно. У одной был муж двадцатисемилетний, сама чуть помоложе. Она ему изменяла и жаловалась дружку, что у мужа плохо стоит.
-Да он же старый уже, - объяснял мне парень, - не стоит толком.
-Да какой старый, - ты что? – удивлялся я. Мне было смешно это слышать.
Вот так он и жил-поживал в свои девятнадцать, не полных двадцать лет.
Одним словом, я помялся, помялся и не стал ворачиваться, хотя он настаивал. Больше я этих девчонок не видел никогда.
Была у меня и ещё одна попытка подружиться с девушкой.
Мне было двадцать два года, и я хотел иметь постоянную девушку, даже жениться. Давно хотел. Но не получалось. Девчонок моего возраста незамужних тоже было полным-полно.
Осенью приезжала моя мама, это было связано с тем, что меня вызвали в военкомат с целью определить на рабфак в педагогический институт, на факультет преподавателей военной подготовки. Суперская вещь, с военной кафедрой.
Я сразу загорелся, позвонил домой, родители одобрили и мать приехала, привезла мои документы, к тому же она давно не виделась со старшей сестрой.
С институтом не вышло ничего, потому что, как оказалось, собрали нас всех ошибочно, нужны были именно киргизы, лучше из аулов, хорошо знающие язык, чтобы работать в горных кишлаках. Нам сказали: « Извините, ошибочка вышла, гудбай, оревуар, ауфидерзейн, чао».
Мама привезла мне ещё одну куртку с капюшоном, ещё пару моих джинсов потёртых и шапку-ушанку.
Денег мне постоянно не хватало, а морозов в Киргизии сильных не было, я решил продать шапку, попросил это сделать тётю.
Она быстро её продала рублей за тридцать соседу, деньги мы поделили. А у соседей дочка моего возраста, там они разговорились с хозяйкой, решили нас познакомить. Девчонка была не против, естественно.
-Так-то она девчонка нормальная, правда, мне не очень нравится, - сказала тётя Нюра, - вроде скромная, а вроде высокомерная, тихая, но иной раз со мной и не здоровается даже, да и сами они люди непростые. Один раз я с ними поругалась, - она поведала мне давнюю, длинную историю, она вообще мне много и подолгу обо всём рассказывала, с кем ей ещё было общаться-то в будние дни, - и потом, ноги у неё кривоватые, - таким образом, сразу настроила меня на пессимизм в предстоящем рандеву.
Но я решил попробовать. Уже глубокой осенью пригласил её в кино. Девчонка – не красавица, но симпатичная, блондинка, с прямым носом, строгим, ясным взглядом, высокая, но ноги да, чуть кривоваты.
Съездили на Икарусе в город, осмотрели фильм, вернулись, он всё больше молчала. Заговорю, она отвечает, как-то вяло. Известная песня, хуже всего такое общение: да, нет, хорошо, пожалуй.
От остановки прошли к мосточку через небольшую речку, ветер неприятный, темень, я прижал её к себе, она так, слегка , мол, что ты, не надо, назвала по имени, я слегка расстегнул её куртку, свою, прижал посильнее, через шерстяной свитер ощутил приятную грудь немаленькую, поцеловал так, как следует, продолжительно.
Но она стоит нейтральная, и не сопротивляется, и не горит огнём-то. Ничего сладостного от поцелуя не ощутил, а ведь бывает иногда, от поцелуя только вся земля переворачивается. Нет, не было этого.
Постояли чуть-чуть. Зябко, неуютно на мосту. Проводил её домой и больше не пошёл. А может, и зря.
Потом, через некоторое время тётя спросила у неё: «Что ж не стали встречаться-то?»
«Но он ведь сам ко мне больше не пришёл», - ответила она. Девчонке тоже замуж пора было выходить. Но с женихами как-то вот не складывалось в тот период, и я оказался проходящим.
VIII
Другое дело - Лена. Чем-то меня сразу зажгла, сама тоже загорелась. Она была не такая, как Оксана. Ростом одинаковые, невысокие. Но та брюнетка кареглазая, и формы объёмные, есть за что ухватиться, что снизу, что сверху.
Лена светло-русая, почти блондинка, голубоглазая и худенькая, грудь малюсенькая, ножки тоже худые. Но, несмотря на это, ух, как уголёк горящий, к тому же, симпатичная, обаятельная.
Худенькие ножки и маленькая грудь меня, конечно, смущали, но об этом чуть позже.
У неё тоже была фикса золотая, но не на переднем зубе, а сбоку, тогда это было модно, и ей, наоборот, придавало особый шарм.
Уже второго января я пришёл вечером к ней на работу. Она вышла в белом халате, в колпаке, прямо, такая красотка.
Немного подождал её, потом пошли бродить по городу. Проводил до дома. Жили они в противоположном от тёти конце города, тоже в частном доме. Во Фрунзе вообще очень много своих домов саманно-кирпичных, огромный частный сектор. Вот чего не встретишь, практически, так это деревянных построек, оно и понятно.
Я родился вскоре после Нового года, поэтому пригласил её на День рождения по адресу, где мы уже были с ней, к тёте, конечно.
Это был просто вечер среди самых близких: двоюродный племянник, тётя да Лена. Хорошо посидели, в уютной, непринуждённой обстановке.
Под крутящийся абажур, создающий полу-интимную обстановку, послушали музыку, даже чуть-чуть потанцевали. Она очень хорошо вписалась в нашу маленькую компашку.
Разговорились о какой-то артистке:
-А я тоже молодо выгляжу, - сказала Лена.
-А тебе что, тридцать лет? – ляпнул племяш, он умел общаться бескомпромиссно.
Лена тоже ведь была моей ровесницей, даже постарше на несколько месяцев.
Ночевать она не осталась, я проводил до дома. Тёте Нюре она очень понравилась. Они буквально минут десять пообщались с ней одни, чисто по-женски, и этого было достаточно.
После этого дня я стал систематически заходить к ней на работу часов в шесть вечера, после чего мы часа по два гуляли по городу.
Один раз приехал днём прямо к ней домой, зашёл в дом, но чай пить меня не пригласили, она собралась, и мы ушли опять-таки топтать город.
Фрунзе – хотя и южный город, но в январе и там не есть хорошо бродить по улицам. Да и несерьёзно это, мы же были далеко не подростки.
Надо сказать, что ситуация сложилась патовая.
Я не знал, что предпринять. В общагу ко мне нельзя, там даже мышь мимо вахты не проскочит, вышек только не хватало с охраной, к тёте – далеко, пока доедешь, уже назад надо возвращаться, к себе она не приглашала, да и там родители, братишка.
Меня к ней тянуло, но шёл я с тяжёлым сердцем: дальше-то что, опять по улице гулять…
Однажды она не выдержала. Когда я в очередной раз пришёл за ней на работу, она сказала:
-И что мы будем делать? Опять по улице ходить? Я в конце рабочего дня измотанная, голодная, а тут ещё эти прогулки дурацкие на холоде.
Я и сам это понимал, вот только насчёт того, что голодная, как-то не учёл, для меня-то это было нормальное состояние в последние месяцы.
-Ну, поехали к тёте, - как-то неуверенно предложил я.
-А смысл? – ответила она.
Ну, да, - согласился я.
В этот день я только проводил её до дома. Надо было что-то предпринимать.
В следующий раз я повёл её в ресторан. Хороший ресторан, угостил щедро: вино, хорошая закуска. Ей понравилось. Не знаю, много ли ей приходилось ходить по ресторанам, мне-то приходилось.
Что дальше? Опять в ресторан в следующий раз? Вряд ли получится.
Опять же время-то какое было, перестроечное. Никуда ж не пробьёшься больно-то. Узнал, где хороший диско-бар находится. Повёл туда. Приходим, у входа толпа, чуть меньше, что буквально через год за водкой стала.
Здесь уж я проявил характер, пробился через этот заслон, как, до сих пор не знаю, там ведь все молодые стояли и все хотели попасть в этот диско-бар.
Прошли. Уютный зал, приятная музыка, безалкогольный, но кофе-чай, пирожное и мороженое пейте-ешьте, сколько хотите, главное, ложки с собой не унесите.
Тоже понравилось ей.
А дальше?..
IX
А дальше фигура третья: прощальная.
Больше так работать я уже не мог. Конечно, хорошо, когда время летит на работе так, что ты его даже не замечаешь. Не успел прийти, уже домой пора.
Крутишься, вертишься, круче шара голубого. И даже в те дни, когда от такой жизни я всю ночь не мог глаз сомкнуть в своей коморке, придя на работу, про сон даже не вспоминал.
А толку. Линия никчёмная, постоянно ломалась, полсмены перебирал продукцию от брака, фотоэлемент потому что не отбраковывал, получал гроши.
Я уже пошёл на принцип, начал скандалить или принципиально уходил в курилку и сидел там, ничего не делал по часу.
Дружок мой, то ли Игорь, то ли Андрей, решил перетянуть меня в свой цех. Он давно собирался и я об этом только мечтал, к тому же видел, какие там девчонки ходят, а главное – какие там линии.
И случай такой выпал. Один мужик у них уволился.
Пришёл я с другом к их начальнику. Тот не против. Дальше пошли, как это, по инстанции.
Не могу сказать точно, то ли отдел кадров, то ли в моём цеху какие-то учётчики-расчётчики заартачились.
-В чём дело, - говорю, - место освободилось, - начальник цеха за.
-Нет, - вы должны в том цеху работать, куда устроились первоначально.
Я им стрижено, они мне брито. Причём, упор стали делать на то, что я лимитчик с временной пропиской и мне предоставили общежитие
-При чём здесь это-то?
Толком объяснить не смогли, но и не перевели.
После этого я конкретно обозлился. Ну, думаю, я вам устрою. Не буду у вас всё равно работать.
Сел в курилке и сижу, не работаю.
Подошёл бригадир:
-Пошли на мою линию сменщиком, только в другую смену будешь работать.
-Нет, - говорю, - не пойду.
Там операции те же самые, только линия хорошая, с сырой продукцией тоже хорошо набегаешься, но не всегда ж она сырая, далеко не всегда.
Так-то заманчиво было. Но главная причина для меня – другая смена. У меня лучший друг в городе в этой смене, приятели уже появились, знакомые, что мене потом, одному и в смене опять, и после работы не с кем пообщаться.
Бригадир другого взял, тоже молодого. Тот с такой же линии соскочил, я спрашивал у него потом, был доволен, других вариантов-то и не было.
А я пошёл на принцип. Что мне терять-то было. Ничего не складывалось. Родители домой звали.
Прихожу на работу, линия с самого утра сломалась, опять маховик заклинило. Я развернулся и в раздевалку. Переоделся и пошёл на проходную.
Прихожу, охранница встала передо мной:
-Ты куда? – спрашивает так серьёзно. - Рабочий день только начался.
-Домой, - говорю, куда же ещё.
-С какой стати?- а сама глазки сощурила.
-Заболел, вот с какой стати.
-Покажи записку, где, освобождение от работы где?
-Да пошла ты, - я оттолкнул охранницу и пошёл через вертушку-турникет.
Она подбежала и вцепилась мне в спину, я отдёрнул её руку и вышел с завода. Перед этим я зашёл к дружку, он пошёл со мной до проходной, пытался успокоить, уговорить. В общем, это было на его глазах, и он только руками развёл разочарованный моим поступком.
Неделю я вообще не появлялся на работе. Просто не ходил.
Встречался в это время с Леной.
-Давай поженимся, - сказал вдруг я, - глядя прямо в глаза, - но как-то между прочим.
-Что? – ответила она. – Ты ж меня едва знаешь. Полтора месяца знакомы.
-Ну и что, - ответил я. – Полтора месяца, это ж нормально.
-Да я проститутка, может. Тебе откуда знать? Серьёзно, я проститутка, - сказала с каким-то сарказмом.
Если б она сказала это сейчас, я бы даже не удивился, а тогда это выглядело фарсом. Это и был фарс.
Я ничего не ответил.
После некоторой паузы и каких-то слов она спросила:
-А где мы будем жить?
-У тёти же времянка есть, они там несколько лет жили, пока дом не построили. Там можно жить. Она не против.
-Во времянке…
Лена была не той женщиной, чтобы жить в какой-то времянке.
Она была из обеспеченной семьи. Ей нравились мужчины сильные, пробивные, умеющие доставать, она мне говорила об этом, и у неё были такие знакомые, точнее, у их семьи.
И в тот день, когда мы с ней познакомились, она сказала мне:
-Я сразу знала, что самый интересный будет моим. Самым интересным в тот вечер оказался я.
Правда, там и выбора-то не было, разве, что между мной и Витей, но и он, кроме неё, ни на кого не претендовал, а мне, кроме неё, претендовать было не на кого.
Я предложил ей серьёзно, хотя не настаивал. Если бы она согласилась сразу, мы бы, действительно, поженились, поселились в этой времянке. Но она как-то отнеслась к этому с прохладцей, а я не настаивал.
Почему не настаивал? Наверное, потому что меня всё же немного смущали её худенькие ножки и маленькая грудь, но больше то, что не такой парень ей нужен, она хищница, кошка, ей нужен не козерог, а лев или уж хотя бы стрелец.
И потом, если серьёзно, были сомнения в том, что она меня любит. Могла б хотя бы домой пригласить, хоть разок, чаем угостить. Может, я слишком торопил события.
Через неделю я пришёл на работу. И вот здесь я был просто шокирован. Мастером в нашей смене был такой спокойный, невысокий, круглолицый киргиз, лет сорока, наверное.
Я ни разу не слышал, чтобы он кричал, ругался, выяснял с кем-то отношения.
Я его вообще редко и видел-то в цеху. Но больше таких мастеров ч не видел.
Наверное, это мечта, а не руководитель.
Увидев меня, он даже ни о чём не спросил. Ни о чём. Как будто я не отсутствовал целую неделю. Я подошёл к своей линии и начал работать, будто пришёл после обычного выходного.
Потом он всё же поинтересовался, почему я отсутствовал. Я сказал, что болел, его такой ответ устроил.
Поработав ещё неделю, я окончательно решил увольняться. Пошёл с заявлением к начальнику цеха. Но не тут-то было. Меня отправили на беседу к директору предприятия.
-Почему увольняешься? – спросил он.
-Хочу домой уехать, в Оренбургскую область, я ж не местный.
-А у нас чем плохо?
Я рассказал ему про то, как я работал на линии, которой давно пора на свалку, о том, как хотел перевестись, но меня не перевели.
-Ну, насчёт перевода в другой цех, это не такая уж проблема, - сказал он.- Как только появится место, мы тебя переведём.
-Нет, сказал я, - мне уже этого не надо. Я решил, уезжаю домой.
-А как же вот этот документ? – он показал мне обязательство проработать на предприятии не менее одного года, отпечатанное на машинке, с моей подписью.
Я, увидев этот документ, немало удивился. Что-то слышал про такое, но не видел никогда, подпись была коряво подделана, видно сразу, хотя у меня и подпись-то была очень простая.
-Это не моя подпись, подделка, я такое не подписывал, - сказал я возмущённо.
Он посмотрел на меня внимательно и сказал:
-Хорошо, давай заявление, я подпишу.
Уволившись, я выписался из общежития, пришёл к тёте Нюре.
-Ты знаешь, я мог бы ещё поработать во Фрунзе, но для этого мне нужна прописка постоянная, жильё. Тогда можно устроиться водителем автобуса, например, да и не только.
-Так прописывайся у меня и жить у меня будешь, разве ж мне жалко, - с надеждой на то, что я останусь, сказала тётя. Разве ж мне хорошо одной. Дом такой большой.
-Ладно, я съезжу домой, а потом приеду, - ответил я, действительно, веря в то, что говорю.
На вокзал провожать меня пришла и Лена, принесла мне банку сгущёнки на дорогу:
-Извини, - негромко проговорила она, - не смогла отблагодарить тебя за всё хорошее, что ты для меня сделал.
-Ничего я для тебя не сделал, ты же знаешь, - сказал я, восприняв её слова, как шутку.
Ну, как же, было ж и хорошее…
-Ну что, проводим до Пишпека, - предложила ей Тётя, оттуда вместе приедем.
-Нет, зачем, - ответила Лена, - я не поеду.
-А я своих завсегда до Пишпека провожаю.
Больше во Фрунзе, а ныне Бишкеке, я никогда не бывал.