Лидия Васильевна.
Перед новым годом Лина зашла попроведать куму Лидию Васильевну.
Лидия Васильевна, взглянув на Лину, огорошила:
-Что-то у тебя вместо сердца, ветка сирени какая-то, цветущая, трепещет.
Линина кума была непростым человеком, ясновидица. Но не из тех, наученных, которые расплодились в 90-е, через всевозможных, ринувшихся на просторы бывшего СССР на дармовщинку новоявленных пророков, дэировцев, космоэнергетов, рэйкимагистров, и прочих самозванцев.
Лидия Васильевна была настоящей ясновидящей, блаженной Лидией, видевшей людей насквозь, лечившая молитвой.
Дар ей достался по роду.
До времени пребывавший в дрёме дар, активизировался в 1991 году, по воле, как сама Лидия Васильевна его называла - Ангела-Святого, который явился Лидии Васильевне, вроде во сне или в полусне, она и сама не могла объяснить этого состояния, и повелевший ей отныне лечить людей.
- Что ещё за сирень? – уже ничему не удивлявшаяся, удивилась Лина, - но, представив на секунду, даже ощутив аромат, сирень – цветущая сирень, ведь это же чудесно! Сирень на сердце, что может быть прекраснее?
- Нет, Лина. Что-то здесь не так, сердце должно быть чистым.
На минутку углубившись в себя, Лидия Васильевна констатировала:
- Это приворот.
В отличие от прочих ясновидиц и ясновидцев, которых довелось повстречать или повидать Лине, в связи с открывшимися в её личной жизни обстоятельствами, Лидия Васильевна не напускала вокруг своей персоны никакого туману. Все её атрибуты – молитва. Ей не нужны были ни определённые дни, ни определённое время, ни бубенчики-колокольчики, ни камушки- побрякушечки, ни хрустальные сферы…
В любом состоянии, в любое время, в любом облачении, всего лишь на недолгое время, посмотрев куда-то в себя, она, как с экрана, считывала то, что и ты сам о себе,- если и подозревал, то либо скрывал, либо не мог объяснить…
Любой, кто приходил к ней, представал перед ней, как на ладони. Со всеми грехами и добродетелью. Что-то скрыть было невозможно. Но и говорила она не всё сразу, что-то не сразу открывалось, что-то она попросту скрывала, чтобы не повредить Лине ум.
Поскольку то, что ей открылось в связи с Линой, могло свихнуть Лину запросто.
Лидия Васильевна деликатно, терпеливо и постепенно вводила Лину в курс Лининых же, крайне сложных обстоятельств.
Помогая молитвой, очищая и благословляя.
Душа у Лидии Васильевны ангельская. Чистая, как слеза ребёнка, или нет, - скорее, как улыбка ребёнка, она и сама, уже очистившая множество чужих авгиевых конюшен, не устаёт удивляться на свой дар. Нет-нет - да всплеснёт рукам, вспомнив то одного, то другого своего подопечного: «Нет, ну ведь бывает,… значит, всё- таки, есть что-то такое…»
Одна из самых удивительных историй, которая и саму Лидию Васильевну по сей день удивляет: приехали двое, муж и жена, приехали не из города, из района, в ночь. Мужа болезнь преследовала, мучила, прошли все инстанции, всех врачей, все только руками разводили... Диагноза поставить не могли. Отступились. Но стало плохо, невмоготу. Они собрались и поехали, не зная ни адреса, ни имени, поехали в никуда. Доехав до города, они не зная города, добрались до дома Лидии Васильевны, позвонили именно в её квартиру, ни разу не ошиблись...
Сколько прошло через неё людей, больных, заблудших, измученных, искуроченных, сглаженных, порченых, приворожённых, обмороченных, да и просто, приходивших за советом, Лидия Васильевна и сама сказать не может. Их было множество, десятки, сотни…
Лина ругала её, что принимает людей без предварительной исповеди и причастия, грехи их берёт на себя… Болячек столько нацепляла… Операций натерпелась. Лидия Васильевна только отмахивалась: «От меня уйдут, а на исповедь не пойдут. Что я Ангелу –Святому скажу?». Она принимала и мусульман, и буддистов: « Ангел-Святой велел, Бог-то один». Может быть, некоторые, которых она лечила, пошли позже…
Некрещёных и совсем неверующих, старалась не принимать: «Проку нет, бесы одолеют». Исключение делала только для детей…
Когда просили, плакали, лечила и их, строго наказывая креститься обязательно. Денег за лечение она не брала никогда. Приносили кто что мог в благодарность, если хотели, приношения не были обязательным условием.
Когда в 1991 году открыли ящик Пандоры, стали публиковать во множестве всевозможной, запрещённой в СССР информации, в том числе, и пособия по чёрной магии, многие этим воспользовались. Кто – зачем: кто-то из любопытства, кто-то, чтобы самоутвердиться, кто-то, чтобы разбогатеть, кто-то, чтобы просто напакостить ближнему. Совершенно не думая о последствиях.
Лина и сама из любопытства купила однажды такую книжицу-брошюрку, в качестве сказочки, но, открыв, на первом же «заговоре» испытала такой леденящий ужас, как в детстве от баек про «чёрную руку» и сожгла немедленно брошюрку ту в печке, испугавшись после уже своего испуга, поскольку объяснить себе, этот, внезапно обуявший её, леденящий кровь ужас, она тогда не могла.
Одна же из небоязливых, осквернив Линино пространство чёрной магией, объявила ей, когда Лина, спросила её, зачем она это сделала:
- И вообще, я в это не верю…
Попросту.
.
Больше Лина ничего ни у кого не спрашивала… Сами являлись, да так причудливо. По каким-то несуразным причинам. Одна рвалась – ломилась в дверь и в окна, несмотря на Линино сопротивление, отдать книгу, которую взяла почитать у Лины десять лет назад… Лина и забыла давно не то что о книге, а и о той, что брала… Или, уже неведомо кто, неведомо откуда, звонили среди самой глухой ночи, прося перезвонить… Когда Лина перезванивала, трубку не брали. И пр. пр. Лина не сразу и понимала, откуда ветер дует, недоумевала, что это с ними…)
Но и таких, как Лина, было не меньше, а то и больше.
Наивных всегда больше. Потому и явился Лидии Васильевне Ангел-Святой. Нужно ведь было как-то противостоять злу. Церковь была ещё слаба. Мало кто туда ходил, да и служить было особо некому, священники сами ещё не посвящены в эти открывшиеся новые веяния, да и мало их было. Тогда только набирали, а новобранцы – из пэтушников, в основном, кому податься было некуда, промышленность развалилась. Вот и подались, кому повезло – в попы, кому не повезло – в бандиты.
Позже, когда, Лидия Васильевна благополучно удалила с Лининого сердца сирень, отправив, куда Бог велел, на сердце обнаружились ещё и ромашки, а следом незабудки…
Когда Лина попыталась, как-то, представить себе сердце, поросшее укоренившимися ромашками, её передёрнуло от омерзения, настолько картинка ей представшая, оказалось противоестественной и жуткой.