Когда солнце взойдёт на востоке,
и откроются старые раны,
на обрыве последней дороги
из меня прорастёт хиганбана.
Реки встанут и птицы замолкнут,
дни вернутся в начала столетья.
Кто-то вспомнит, а кто-то промокнет
под дождём необузданным, млечным.
И так тихо без криков и вздохов
мир запрячется под пауками.
Ты придёшь - и так горестно охнув -
упадёшь и обнимешь мой камень.
Будешь плакать то горько, то сладко,
вспоминания моменты печали;
прижиматься к граниту и с лаской
говорить о чём мы промолчали.
Ты прильнёшься помадою к стеле,
каждый раз всё по-новому странно.
Под землёй в неприкаянном теле
слёзы кормят огонь хиганбаны.
Кромский Вячеслав
27.04.2020