Я не люблю иронии твоей.
И ни к чему она, и выглядит дурацки.
Мне юмор взрытых под тобой полей,
Твоей пехоты погнутые каски
Куда приятней, ближе и милей.
Сидел бы, Ганс, ты тихо на диване,
Ласкал бы Эльзу, делал бы детей,
А не марал бы гусеницей рвано
Листы моей земли в виньетках тополей.
Ты бравый парень, что и говорить.
И музыкант. Я слышу в шлемофоне
Иронию губной гармоники твоей.
До кадыка хочу её забить
Тебе, как есть, зажатую в ладони.
Напрасно дразнишь, мать твою етить,
Я от сохи, я вовсе не Некрасов.
Красиво не умею говорить.
И путаю я Гейне с Брамсом.
Но, видит бог, сумею огорчить
Я белокурую твою подружку,
Не иронично в бок снаряд всадив
Из семидесятишестимиллиметровой пушки.
Ну, вот и всё. Затих мой шлемофон,
Ведь ты убит. Горит твоя машина.
И фонтанирует пробитый бак огнём -
На волю вырванной иронией бензина.