Рождение диктатуры.
Построил храм речной бобёр,
На страх чертям, середь болота.
И зверь лесной к нему попёр,
И птицы разного полёта.
Спросить желают у бобра,
Как обрести покой и славу?
Словить удачу и добра,
Скопить, оставшись праву.
Бобёр с рожденья интроверт.
Его не радует публичность.
Он мысли складывал в конверт,
И в тину складывал наличность…
А тут судьба дарует шанс,
Стать знаменитым в одночасье.
Бобёр прикинул свой баланс
И разложил его на части.
На чаше сырость и покой,
Семья, уют просторной хаты,
Осины много за рекой…
Бобёр, по-своему, богатый.
Но в храме том над лесом власть,
И может лик его, на веки…
Бобра пьянит и душит страсть –
Он запрудит все в мире реки…
Одним движением хвоста,
Поставит тварей на колени.
И с рукотворного Моста,
Он вознесёт свой яркий гений…
Бобёр, прикинув нос к хвосту,
Решил, что будет он Великим.
И рассказал о том клесту,
Навечно ставшему заикой.
Чтоб утаить крамольный слух,
Клюв у клеста в замок согнулся.
И испустил от вести дух,
Пузырь, что в лужице надулся.
Бобёр, пред храмом трон возвёл,
И обрядил семейство в рясы.
Его приветствовал козёл,
Замкнувши круг особым плясом…
Вот так и стал речной бобёр
В лесу наместником убогим.
И сразу фарт ему попёр -
Всяк зверь лесной склонился в ноги.
Несут наместнику дары:
Сучки осины, листья, ветки…
И всюду рыщут комары,
Втыкают всем бобра заметки.
Бобёр посеял мысль в лесу,
Что он могуч, умён и ловок,
Не ест молочку, колбасу…
И против всяческих столовок.
Он от рождения веган,
Ему противен запах крови…
И мыслей этих ураган,
Всем плотоядным мозг буровит.
Таится волк в лесу… Лиса,
с оглядкой в поле мышку ловит…
И вкусно пахнет колбаса,
Что чёрный хорь, в ночи готовит.
Бобёр напряг горящий мозг,
И объявил в лесу порядок:
Мол, всяк к болоту строит Мост,
А волк копает десять грядок.
Лиса на грядках тех, весной,
Взрастит из семени рассаду.
И будет весь народ лесной,
Осину есть, дней восемь, кряду…
Волк, породнившийся с блохой,
Решил мигрировать из леса.
Ведь за ракитою сухой
Не сыщут волка чары беса.
Лиса ж, обнюхавшись с Хорьком,
Решила: «Стану диссидентом».
И залегла за бугорком,
Готовясь выскочить моментом…
Когда наступят холода,
И комариных воплей тучи,
Застынут во поле…Тогда,
Лиса покажет кто здесь круче.
Зимой, снежинок белых рой,
Бобровый храм укроет белым…
И упокоится герой,
Что по весне бывает смелым…
Лиса умеет ждать свой час,
Ей не впервой сидеть у норки…
Она вернётся не стучась
По убелённым снегом горкам.
И на застывшем бугорке,
Что величался важно Храмом,
Оставит метку в завитке…
Чтоб неповадно было, хамам,
Вторгаться в жизненный уклад
Её простой звериной жизни…
Пусть веселится стар и млад,
И песнь поёт бобровой тризне…
Лиса мечтает за бугром,
А волк скучает за ракитой…
Кабан, орудуя багром,
Сопротивляется москитам.
Он независим был всегда,
И всюду лез свинячьим рылом,
Но комариная беда
Его панически накрыла.
Они зудят, терзая мозг,
Что есть нельзя живых личинок …
Решил кабан: «Подрою Мост,
И заложу заряд лучинок…
Лучинки выделят метан.
Тот газ вонюч, горюч, коварен…
И будет весь бобровый стан
В геенне огненной проварен.»
Сказать и сделать – не одно,
Ведь у Моста стоит охрана.
Сомы там охраняют дно,
На берегу цветы дурмана.
Кабан не нюхает дурман,
Ведь от дурмана мозг поносит.
За словом вечно лез в карман,
Дурман понюхав, слОва просит.
Теперь его прямая речь
Слышна на пару миль в округе.
Визжит, что будет строить печь,
В ней будет печь блины подруге.
Внимая радужным мечтам,
К нему бегут на цирлах свиньи…
Кабан не пустит их к цветам,
Они должны вкушать ботвинью.
И нарожавши поросят,
К бобру идти огромным стадом.
Пусть поросята голосят,
Чтоб жизнь боброва стала Адом…
Конец диктатуры.
Собрав дары лесные в кучу,
На ней на цыпочки привстав,
Бобёр решил, что он могучий…
И сочинил речной Устав.
В Уставе том немного правил.
Всего одно – ВСЕМ ЧТИТЬ БОБРА.
Всяк зверь Устав тотчас восславил,
Жалея целостность ребра.
За зверем рой кровососущих
Повсюду бдительно следит…
Сгоняя в стадо врозь идущих,
Посредством жала убедит,
Что в стаде зверю будет лучше.
Не надо только крайним быть.
И прёт зверьё туда где гуще -
Хоть там навоз, но можно жить.
Бобровый взор простёрт к границам…
Теснятся сосны вдоль болот.
На соснах селятся куницы…
Бобёр нарушит их оплот.
В чертогах мрачного болота
Бобёр создаст на них напасть.
Не счесть жуков Боброва флота -
На лес готовятся напасть.
Жук-носорог возглавит орды,
Готовых к завтраку жуков.
Их жвала красят злые морды,
Срывают коконы оков.
Куницам сойка нашептала:
- Бобёр готовится к войне…
Куница-мамка возроптала:
- Утопим чёрта в гуане!
Коварен гибкий ум куницы,
Природой данный от отцов:
- Мы привлечём из-за границы
Несметны полчища скворцов.
Скворцы жуков глотают вволю,
И чтобы волю дать добру,
Пусть отнесут в желудках долю
В болото, жадному Бобру…
Когда коснулся луч рассвета
Макушек сосен, поутру.
Жуки, решением совета,
Подняли флаги на ветру.
Жук-носорог взмахнул крылами.
Орда затмила солнца свет.
Все сосны вздрогнули стволами,
Застыл крадущийся рассвет.
Орда вонзала жвала в хвою,
Парящих сосен в облаках,
И сосны плакали смолою
Жуков качая на суках.
Куница-мамка покидала
Покой обжитого гнезда.
Вокруг неё шуршали жвала -
Орда усиленно жевала…
И гасла в сумерках звезда…
Кабан колдует над запалом,
Почуяв вдруг болотный газ.
Черпнул клыком кусочек сала,
Два камня сдвинул для кресала
И, в забытьи прищурил глаз…
Зарю затмила птичья стая –
Скворцы на выручку спешат.
Жуков, как чипсы уплетают,
Их клювы панцири крушат.
Очнулся лес. И снова сосны
Встречают солнце в облаках.
Куницы пишут лист опросный:
- В каких должна быть власть, руках?
Осины лист усердно множат,
Зверьё на выборы спешит.
Пока бобёр осину гложет,
Совет судьбу его решит.
Кабан решает: «Сжечь вражину!»
Кричат куницы: «Обосрать!»
Лиса и волк ведут дружину,
В пути сложившуюся в рать.
Скворцов желудки ждать не могут,
Решений грозного суда.
Взлетела стая чёрным смогом,
Гуаном окрасилась вода…
Бобёр нырнул, как можно глубже,
Мечта за ним нырнула вслед.
С тех пор живёт в глубокой луже…
Теперь он просто домосед.
***
Царь нужен! Так уж повелось,
От древних предков и поныне…
Царём в лесу был избран Лось.
Сей факт поверг волков в уныние.
Ну как же можно есть Царя?
В его плоти не кровь, а святость.
И все в лесу боготворят
Его великую рогатость.
Волкам опять не повезло…
Ведь им хотелось много мяса.
Теперь придётся есть козлов,
Что присягли Бобровой рясе.
Козёл, в эпоху перемен,
Плясать готов в любом обличии.
Теперь он царский омбудсмен.
Есть документ о том, в наличии.
Волков, рогатая семья,
Теснит из леса на опушку.
Пылится судная скамья…
Под ней курлыкают лягушки.
В лесу эпоха перемен…
В Болоте те же - ил да тина.
Ему не нужен омбудсмен,
Ни Лось, ни прочая скотина.
В Болоте свой – болотный мир.
Ему противны перемены.
Таятся страхи в недрах дыр,
Пробитых в чреве Ойкумены.
Здесь черти в омутах живут
И пузырятся злые мысли.
Здесь всякой твари скрыт маршрут
И затаён, в подводном смысле…
Лось – великан лесной, и странник.
Он лес оббегал вкривь и вкось.
Он знает, где живёт изгнанник
И кто в лесу незваный гость…
В Болото Лосю путь заказан.
В Болоте можно утонуть.
Не подчиняется Указам
Его таинственная муть.
Лось, как бобёр - грызёт осину.
У них один менталитет.
Ему противен запах псины,
И с плотоядным паритет.
Волк, возвратясь из-за Ракиты,
Хотел позавтракать Козлом.
Но атакован был Москитом,
Отныне звавшимся Послом.
Посол вручает волку Ноту,
В которой пишется о том,
Что запрещает Лось охоту
За выдающимся скотом.
Козлы теперь в приоритете.
При документах и вообще –
Все заседают в Лессовете,
Под председательством Клещей.
Клещи малы и неприметны,
Но несмотря на малый рост,
Они в количестве несметны
И не блюдут Великий пост.
Они пьют кровь у каждой твари,
Что населяют лес и дол.
Так повелось в лесу из стари –
Кровь их пьянит, как этанол.
У Лося шкура велика,
И кровью полнятся сосуды.
Клещи везде у старика -
Сосут субсидии и ссуды...
Продолжение следует.