Склероз, он и есть склероз проза

               

Балбешкина очень любила париться в сауне, но никак не парилась по пустякам в своей жизни. Так и дожила до своих шестидесяти ни на чём не заморачиваясь. Работа была на первом плане, а работала она на очистных сооружениях далеко за городом и очень гордилась тем, что выполняла (как ей казалось) главную роль для всех людей, живущих в её городе, брала воду на анализы и могла с точностью до одного процента сказать пригодна вода для питья или нет. Семьи у Софии не было, детей тоже, а вот кошек целых три и маленькая собачка – дворняжка, которая сопровождала её и на работу, и с работы. Иногда к ней приходил Мирон, чтобы на дурняк покушать да потрепаться, а может ещё за чем – то, и это за чем - то женщина ото всех умалчивала.
После шестидесяти Балбешкину наведал склероз и ушёл не попрощавшись, то ли намекая на английское происхождение, то ли забыв бросить:
-Окей!
А может он вообще не ушёл, а спрятался на время в шкафу, чтобы изредка выходить, проветриваться от вонючего нафталина и напомнить хозяйке, что он здесь и он о ней не забыл. Скорее всего так оно и было.
Сонькины странности на работе заметили и быстренько отправили её на заслуженный отдых, то есть на пенсию, даже премию выдали за долголетний и примерный труд, чтобы не возмущалась.
С этого момента и пришли к Балбешкиной всякие недоразумения. Уже после недельного отдыха к женщине наведалась импотенция. Она пришла вместе с Мироном. Он, как воспитанный и тактичный человек, прямо среди ночи ушёл, ругаясь за порогом на себя, как невоспитанный человек применяя нецензурные, может даже впервые в своей жизни, выражения. А импотенция осталась, не взирая ни на какие угрозы и выражения.
Сонька осталась одна в квартире в недоумении, поняла, что пришла старость не только к ней, но и к её другу, склероз не мешал ей думать об этом. Она очень долго горестно вздыхала, затем раскрыв форточку, изгоняя мужской дух Мирона, впустила насморк, который погостил у неё с неделю и почти беззвучно утёк. О нём, благодаря склерозу Балбешкина забыла мгновенно.
Но… Вдруг у Софьи отметилась гипертония. Тут уж она кляла Мирона на чём свет стоит, обвиняла его во всех грехах и праведностях. Но то, что в её бедах виноват именно он была убеждена точно, и никакие доводы не могли изменить её мнение. В ходе отметки гипертония объединилась с демаскировавшимся склерозом и Балбешкина не могла вспомнить какое давление считается нормальным: то ли 220 вольт на 750 мм ртутного столба то ли 90 – 60 – 90. Она маялась, путала с лекарствами, но рядом всегда оказывался Мирон и менял ситуацию. Но, как бы мужчина ни старался, всё Соньке было не так. То он не так сел, то не то сказал, то не то сделал. Другой бы плюнул на козни склеротичной бабы, а этот нет, терпит.
Нанёс визит Балбешкиной и радикулит. Вспомнил Мирон, что у женщины День рождения. Намарафетился, как положено букет цветов купил, конфеты… Позвонил в дверь, разволновался. Хозяйка только прильнула к дверному глазку, интересуясь:
- Кто там?
А радикулит - шмыг в щель. Балбешкина так и поковыляла из прихожей вопросительным знаком, распластавшись на обезлюдевшей тахте. Пришлось Мирону месяц лечить Софью. Врача вызвал, лекарства вовремя давал, даже сам уколы делал и от куда только навыки взялись? Кормил её, как маленькую, из ложечки, обед готовил. Ещё какие кулинарные способности проявлял! Очень уж понравилось болеть Балбешкиной. Нашёлся вскоре в организме гастрит, якобы приобретённый вследствие длительного применения лекарств, а геморрой вообще обитал в ней безвылазно. Сонька считала, что название этого недуга в переводе с латыни означает хроническую нехватку денег. Но болезни со временем проходили, а женщине так не хотелось, чтобы Мирон покинул её жилище, она уже не представляла свою жизнь, свой быт без этого человека. И когда инфаркт и инсульт в поисках третьего обошли её дверь, женщина вообще отчаялась.
Но не было бы счастья, помогло несчастье. Пошёл по свету гулять Сovid - 19 и Мирон, как истинный джентльмен, как воспитанный мужчина, наконец, как волонтёр стал помогать женщине пуще прежнего. Ему и самому не хотелось уходить от этой слабой незащищённой женщины. Сорок лет встреч и разлук уже давным - давно пора поменять на совместные тихие вечера. А склероз? Да сколько того склероза?