«Издавна, исстари, издревле, с давних пор, с незапамятных времён, испокон веков и так далее было известно, что мы всё здесь испортим.
Висящее над нами небо давно уже похоже на картонную декорацию, но вот вопрос: что поменяется, если декорация рухнет?
На какую часть изменится поведение человека, если ему донести, что ему придётся за всё отвечать? На 0.0000001. В лучшем случае.
Нас приучили гордиться тем, что мы всё испортили. Да мы и сами были не против.
Обвинение выносить бессмысленно. Некому судить, виноваты все. Хотя в чём нас можно упрекать?
В страшном грехе нас обвинить не получится, потому что бога нет, а значит, страшный грех – просто набор пафосных стереотипов. На катаклизмы природы нам плевать, а значит, к ним мы отношения не имеем. Получается, мы ни в чём конкретно не виноваты. То есть виноваты во всём в общем. Виноваты конкретно во всём. Ни в чём, в общем, не виноваты».
Сгусток экзистенциального бреда, чуть ранее возникший в сознании, наконец, стал обретать форму и эволюционировать в нечто идейно новое, раз за разом вылетая изо рта создателя. Никто из внимающих создателю сигарет, книг, ручек и кусков обоев не смел шелохнуться. И только одна девица зевнула: «Слушай, я всё понимаю. У тебя там походу философия, безвременье, башня из слоновой кости… А здесь три часа ночи. Мы трахаться будем?».
Разве она права? Права. Может, он прав? Прав. Но это неважно. Им обоим пох*р. И их обоям пох*р. Всем пох*р. И мне пох*р. Тем более мне пох*р. Пох*р.