Звонок на двери тёщиной квартиры привычно пропиликал - «Наша служба и опасна и трудна». Петрович глубоко вздохнул и тщательно вытер ноги.
- Секретный агент Петрович по вашему приказанию прибыл!
- Французский коньяк! – принюхавшись, безошибочно определила Сталина Эдмундовна. – Я не замечала, чтобы ты успел захватить собой сувениры из клада. Насколько я помню, баул с трофеями в подвале остался.
- Но ведь и вы смогли взять на память кое-какие безделушки. Я до сих пор не понимаю, как у вас оказалась некая коробочка и папочка? Они ведь тоже были в том бауле.
- Ладно. Проходите на кухню, мистер Бонд! – улыбнулась тёща, впуская гостя.
После недавнего ранения Сталина Эдмундовна нормально ходить ещё не могла, но шустро перемещалась по квартире управляя джойстиком самоходной инвалидной коляски. Эти трудности не помешали ей включить электросамовар и сервировать стол для любимого зятя.
- Как ваше драгоценное здоровье? – вежливо поинтересовался Петрович, пытаясь укусить каменно-твёрдый пряник.
- Не дождёшься! – ухмыльнулась она.
Петрович изо всех сил стиснул зубы. Тульский пряник, помнящий ещё героическую оборону родного города-героя от немецко-фашистских захватчиков, упорно не сдавался. Незаметно убрав непобеждённый пряник в карман, Петрович поблагодарил тёщу за угощение.
- Ну, а теперь взгляни на это, - сказала Сталина Эдмундовна, выкладывая на стол мятый листок, испещрённый какими-то каракулями и подозрительными пятнами.
Тёща обнаружила его среди кучи отходов жизнедеятельности людоедов при обыске подвала. На скомканном листке отчётливо просматривались всякие рисованные финтифлюшки и рукописный текст на латыни. Это заинтересовало Сталину Эдмундовну, но времени и условий для детального изучения тогда не было. Поэтому она просто упаковала находку в полиэтиленовый пакетик и убрала в карман.
Петрович брезгливо взял листок двумя пальцами. Листок выглядел очень старым. Наощупь это не бумага, а какой-то другой материал. По цвету края листа было видно, что его совсем недавно вырвали переплёта из какой-то книги.
- Какой-то людоед вытирал попу попирусом? Ну и что? На то он и попирус, чтобы им…
- Не пОпирус, а пАпирус! И это не папирус, а пергамент, – сердито сверкнув глазами, перебила Сталина Эдмундовна. – А про Либерею ты что-нибудь слышал?
- Ну… Страна такая в Африке есть, - подумав, ответил Петрович.
- Напомни, какое у тебя образование?
- Высшее. Московский Институт Инженеров Транспорта, имени Дзержинского.
- Имени Дзержинского? – взгляд тёщи немного потеплел. - А вот у меня три высших, курсы повышения квалификации и ещё кое-какие спецкурсы. В том числе, по истории и филологии. Так что, заткнись и слушай!
От удивления челюсть Петровича устремилась на встречу с грудной клеткой. Он, конечно, понимал что его тёща дама очень непростая. Но такое?!..
Оказалось, что Либерея, это не страна и не астероид, а одно из названий таинственной библиотеки Ивана Грозного. От нечего делать, Сталина Эдмундовна пригласила в гости одного своего старого знакомого. Этот знакомый, был известным в научных кругах специалистом по древностям. Изучив тёщину находку, старый профессор авторитетно заявил, что пергаменту не менее восьми сотен лет. Судя по тексту, это фрагмент одного редчайшего древнего манускрипта. Во всех библиотеках и частных коллекциях мира сохранилось не больше десятка оригиналов этой книги. Что самое интересное, все станицы у них в целости и сохранности. Следовательно, данный лист является частью ещё одного экземпляра, не известного современной науке. Узнав, что этот артефакт был найден в подвале старинного здания, профессор предположил, что он мог быть частью книги из Либереи - знаменитой библиотеки Ивана Грозного.
По одной из версий, начало Либереи положила Софья Палеолог - бабушка Ивана IV Грозного. Выходя замуж за Ивана III, она привезла из Византии в Москву несколько десятков подвод с редчайшими книгами. В последующие годы библиотека пополнялась. Для её систематизации и перевода из разных стран выписывались учёные книгочеи. Следы Либереи теряются после 1571 года, когда Иван Грозный «удалился от мира» в Александровскую слободу. До наших времён дошли приблизительные описания фондов этой библиотеки. Согласно описи конца XIV века, приведённой в «Сказаниях о преподобном Максиме Греке», среди манускриптов Либереи находился ранний экземпляр иллюстрированной книги «Метаморфозы» римского философа Апулея. Судя по всему, один из людоедов использовал в санитарно-гигиенических целях страницу из этой книги.
Среди вещей покойного людоеда Сталина Эдмундовна нашла садовый ножик с кривым лезвием для обрезки веток. На пластмассовой рукоятке ножика была нацарапана надпись: «Иван Сусанин 2 курс», а цифра 2 потом была исправлена на тройку. Лезвие ножа имело нехарактерные для обрезки растительности царапины и выработки. Этим ножом никогда не резали, а ковыряли и царапали что-то твёрдое. Сталина Эдмундовна вспомнила, что именно такие ножи используются археологами при работе на раскопках. Логично было предположить, что этот нож раньше принадлежал некому студенту-археологу. Тёща навела кое-какие справки. Действительно, Иван Сусанин был студентом третьего курса исторического факультета МГУ и принимал участие в археологических экспедициях. Кроме всего прочего, он ещё входил в небольшую бригаду «диггеров», которые фанатично искали в московских подземельях легендарную Либерею. Используя Интернет и некоторые старые связи, Сталина Эдмундовна вычислила всех участников этой бригады. Их было пятеро, и все они пропали без вести два месяца назад. Скорее всего, они полезли в подземелья и встретились там с бандой людоедов.
На уже знакомой тёщиной карте красным карандашом был отмечен маршрут и зона, куда «диггеры» отправились в своё последнее подземное путешествие. Каким мистическим образом Сталина Эдмундовна всё это узнала за столь короткое время, Петрович даже спрашивать не стал. Связи и возможности тёщи внушали нешуточное уважение.
Чудеса на этом не закончились. Перед изумлённым Петровичем появился знакомый брезентовый свёрток. В нём оказался тот самый нарезной КС-23К, изъятый «космонавтами» после прошлой прогулки в подземелья. Такого не могло быть, но это было то самое оружие. Об этом свидетельствовало несколько приметных царапин на ствольной коробке.
- Это тебе, зятёк, вместо почётной грамоты от Министерства Охраны Здоровья за активное участие в деле пропаганды здорового образа жизни среди нездорового элемента, - Сталина Эдмундовна торжественно пожала руку Петровича.
Да… Просто царский подарок! Удивила, так удивила! Это было не в пример лучше чучела облезлого попугая, которое любимая тёща подарила ему на прошлый день рождения.
Рядом с оружием на стол легла зелёная карточка разрешения РОХа, делающая Петровича законным владельцем карабина КС-23К, калибром 23 мм с номером таким-то. Номер в разрешении соответствовал.
- Надеюсь, что ты понимаешь, что никакой коробочки и папочки в людоедском тайнике не было?
- О чём вы, Сталина Эдмундовна? Какая такая коробочка и папочка? – с деланным удивлением переспросил Петрович.
- Вот и чудненько! – улыбнулась тёща. – Теперь можно и дальнейшие дела обсудить.
По словам Сталины Эдмундовны, старый профессор настолько заинтересовался пергаментом, что обещал проставиться коньяком за любую достоверную информацию о находке. Нужно всего лишь пройтись по следам «диггеров» и посмотреть что там и как. А если будет найдено что-то действительно интересное, то учёный сулил щедрую награду от Академии Наук.
На первый взгляд, работёнка была не особо сложной. Банда людоедов уничтожена. Получившие по соплям игиловцы курбаши Абдулы, притихли, зализывая раны. К тому же, в интересующем районе подземелий для них не должно быть ничего интересного. В общем, риск не выходил за рамки допустимого.
Предполагаемая зона последней вылазки «диггеров» находилась в центре города. Как пояснила Сталина Эдмундовна, этот участок подземелий находился рядом с Китай-городом и был условно безопасным. Подземный Китай-город имел мало общего с историческим районом Москвы. Так назывался район, контролируемый выходцами из Китая. Во время аниткоронавирусно-гомосексуального погрома пострадали не только здания посольства США, стран сателлитов и организаций, связанных с госдепом. Были и другие пострадавшие. Расшалившаяся дубина народного гнева, кроме всего прочего, обрушилась на посольство КНР, многочисленные китайские магазины, прачечные и предприятия общепита. До человеческих жертв дело не дошло, но с лишившимися крова китайцами надо было что-то делать. Вернуть их на родину из-за закрытия границ и карантинных мероприятий не представлялось возможным. Сначала их хотели массово переместить в Лагеря Обсервации, но китайцы сами попросили поселить их в полузаброшенных убежищах гражданской обороны. Убежища ГО, построенные ещё во времена Сталина, имели всю необходимую инфраструктуру и находились на консервации. Оставалось только привести в порядок системы жизнеобеспечения, завести туда продукты и медикаменты. Всё это китайцы обязались сделать за свой счёт. Министерство Охраны Здоровья согласилось пойти им навстречу. С точки зрения обеспечения противоэпидемических мероприятий, бункера ГО полностью соответствовали всем предъявляемым требованиям. Кроме того, это снимало нагрузку на бюджет и снижало до минимума риск дальнейших межнациональных проблем. Ведь Китай до сих пор считается первоисточником коронавируса. Проще спрятать китайцев под землю и сделать вид, что их нет. Дисциплинированные китайцы быстро обустроились в подземельях и не доставляли особых проблем. Под заселение китайцам было передано три находящихся рядом друг с другом убежища: ГО-233, ГО-234 и ГО-235. Разумеется, понятие «находящиеся рядом» было весьма условным, как и условна граница Китай-города в многоярусной подземной Москве. Неофициальный китайский анклав стал островком относительного спокойствия в московских подземельях. Людоедам, террористам и прочему преступному элементу на территории Китай-города ничего хорошего не светило. На границах анклава постоянно возникали конфликты разной степени напряжённости, но зубастый китайский дракон ревностно охранял своё логово. Поэтому посторонних в Китай-городе, мягко говоря, не жаловали.
- Значит, мне предстоит отправиться к вечноголодным людоедам и злобным игиловцам на поиски мифической библиотеки Ивана Грозного? Туда, где пропала целая бригада матёрых «диггеров»? – протянул Петрович, изображая глубокую задумчивость.
- Ну, что-то вроде этого, - согласилась тёща.
- А ещё возможна встреча с недружелюбно настроенными китайцами?
- Не исключено.
- Угу…
- И каков будет твой положительный ответ?
- Конечно! Только я боюсь… Боюсь, что «каэса» не хватит. Китайцев слишком много. Тут пулемёт потребуется… и патронов побольше.
Отвлёкшаяся от созерцания «каэса» персональная жаба Петровича беззвучно зааплодировала.
- Нет, пулемёт я тебе не дам, - немного подумав, ответила тёща.
Виртуозно управляя инвалидным креслом, Сталина Эдмундовна выехала из кухни и через несколько минут вернулась с небольшой шкатулкой. Немного покопавшись в шкатулке, тёща протянула Петровичу небольшой чёрный медальон на простом шёлковом шнурке. На полированной каменной поверхности медальона были искусно вырезаны какие-то иероглифы.
- Вот возьми на всякий случай.
- Амулет от китайцев? – усмехнулся Петрович, пряча безделушку во внутренний карман рядом с тульским пряником.
- Что-то вроде того, - усмехнулась тёща.
До начальной точки «диггерского» маршрута можно было пройти из знакомого тёщиного подвала, но это удлинило бы маршрут километров на пятнадцать. Слишком уж извилистый путь получился бы. Гораздо проще было пройти по улице. На первом же перекрёстке Петровича остановил мобильный патруль Министерства Охраны Здоровья. Идущий по пустынной улице пешеход с оружейным чехлом на плече не мог не вызвать их интереса. Башня БТРа шевельнулась, уставившись любопытным глазом пулемёта.
Стараясь не пересекать сектор обстрела, один из «космонавтов» подошел к Петровичу и считал сканером QR-код с бейждика. Что именно высветилось на экране монитора - было не видно, а вот то, что на панели загорелось пять зелёных светодиодов из пяти возможных, Петрович прекрасно рассмотрел. Пять зелёных светлячков означали высшую форму допуска, а пять красных – ликвидацию на месте. Башня БТРа разочарованно отвернулась, а «космонавт», вежливо козырнув, отошел в сторону.
Наслаждаясь забытым ощущением полной свободы, Петрович прошёл мимо ещё трёх постов. «Космонавты» демонстративно не замечали, ни самого Петровича, ни чехла с его оружием.
Открыв скрипучую дверцу, Петрович спустился в котельную заброшенного дома. Отсюда и начинался путь, по которому «диггеры» отправились в свой последний поход. На начальном участке маршрута находок ожидать не приходилось. Путь пролегал по вполне современным коллекторам из сборного железобетона с отдельными монолитными вставками. Тем не менее, Петрович двигался не торопясь, прощупывая лучом фонаря каждый метр пола, стен и перекрытия. Предосторожность оказалась не лишней. В одном из тёмных закоулков на пересечении коммуникационных тоннелей, луч фонаря выхватил стальную проволоку, туго натянутую на уровне двадцати сантиметров от пола. Это не было классической гранатной растяжкой. Проволока была закреплена за проушины анкеров стеновых плит, а метрах в полутора на полу сверкали осколки битого бутылочного стекла. Споткнувшийся человек, мог получить серьезные порезы.
Помянув тихими незлобливыми словами «диггеров» и всех их родственников до седьмого колена, Петрович осторожно перешагнул проволоку. Таких примитивных ловушек его пути оказалось ещё четыре штуки. Петрович осмотрел несколько технических помещений и камер демонтажных колодцев. Судя по толстому слою грязи и пыли сюда давно никто не заходил.
Чтобы попасть в подземелья старой части города нужно было пройти метров двадцать по большому кабельному коллектору и свернуть на развилке направо. Левый рукав коллектора вёл к убежищу гражданской обороны. Это было одно из убежищ контролирующихся китайцами. От развилки до убежища было достаточно далеко, но этот участок находился на самой границе Китай-города. Тут не стоило задерживаться.
Как ни странно, в коллекторе было включено рабочее освещение. Коротким рывком Петрович выскочил из-за поворота, чтобы пересечь освещенный участок. Буквально через пару шагов он споткнулся о какое-то ведро. Расплёскивая воду, ведро с грохотом покатилось по бетонному полу. Щуплый маленький китаец, протиравший запылённые плафоны освещения, выронил швабру.
- Твоя сюда не ходи! Твоя ходи отсюдова обратно, быстро-быстро! - замахал руками китаец, загораживая путь.
- Моя твоя не понимай! Моя очень пройти надо, – ответил Петрович, обходя надоедливого китайца.
Худосочный китаец подпрыгнул и с криком возбуждённого павиана лягнул Петровича ногой в грудь. Удивлённый такой наглостью Петрович, от всей широты души, выдал раскрытой ладонью ответную плюху. Легкое тело переместилось в пространстве метра на полтора и бессильно стекло вниз по стене. Из-за поворота тоннеля послышались торопливые шаги. Перед озадаченным Петровичем появились ещё три китайца, но уже покрупнее. В руках у них были короткие бамбуковые дубинки, а на рукавах красные повязки с какими-то жёлтыми иероглифами. «Дружинники?!» - удивился Петрович, опуская карабин. Это было ошибкой. Не говоря худого слова, дружинники очень ловко и слаженно отобрали у него оружие, накостыляли по шее и уложили физиономией в бетонный пол. После чего, не менее ловко избавили от вещмешка и содержимого карманов.
- Япона мать! – прохрипел Петрович, сплёвывая цементную пыль.
- Наша не японца! Наша китайца! А твоя лежать здесь, в пол морда и не шевелиться! - ответил один из дружинников, подкрепляя свои слова чувствительным пинком под рёбра.
Минут через десять в тоннеле снова зазвучали шаги. Подошёл ещё один персонаж. Невысокий седобородый китаец. Если бы не защитная маска, то он был бы похож на одного из старых мастеров Шаолиня из любимых фильмов Петровича. Лоб китайца до самой брови пересекал старый глубокий шрам.
Два дружинника подняли Петровича, встряхнули как мешок и поставили на колени перед стариком. Третий дружинник взял отобранное у него имущество и с поклоном протянул подошедшему седобородому китайцу. Патриарх взвесил в руке оружие Петровича. Затем засунул в ствол карабина два пальца и уважительно покачал головой.
- Меня зовут начальник Лю. Я здесь главный, - представился старый китаец, рассматривая, отобранные у Петровича вещи.
- Очень приятно! А меня зовут Петрович. Я здесь просто проходил мимо.
Отдав карабин дружиннику, старый китаец стал перебирать изъятые из карманов Петровича вещи. Увидев тёщин медальон, начальник Лю вздрогнул. Прозвучала резкая команда на китайском языке. Дружинники бережно поставили Петровича на ноги и даже попытались отряхнуть его запачканный пылью защитный костюм. После ещё одной команды, дружинники, почтительно кланяясь, проворно скрылись в полумраке тоннеля.
- Что же вы сразу не сказали, что вас послала глубокоуважаемая Лин Дэйю? – сказал начальник Лю, возвращая Петровичу медальон.
- Меня сюда послала тёща. Сталина Эдмундовна. Чтоб она была здорова! А никакой Лин я не знаю, – ответил Петрович, забирая свои вещи и оружие.
- Да-да! Сталина Эдмундовна! – улыбнулся старый китаец, поглаживая шрам на лбу. - В те времена, когда она… э-э-э… изволила осчастливить своим посещением Китай, её уважительно называли Лин Дэйю. Это означает - прелестнейший благородный чёрный нефрит. С тех пор прошло немало лет, но это посещение оставило просто неизгладимую память в некоторых отдалённых провинциях, где она прославилась своей благотворительностью, миротворчеством и э-э-э… необыкновенной добротой. В своём стремлении творить добро, она не ведала покоя – то мачэ (*китайская конная повозка) с уйгурскими хунхузами на скаку остановит, то в горящую фанзу войдёт… А когда ей пришло время возвращаться на родину, то многие уважаемые люди… э-э-э… не могли скрыть своих слёз. На прощанье, почтеннейшая Лин Дэйю соблаговолила принять на память эту скромную пайцзу из драгоценного чёрного нефрита, на которой лучшие мастера начертали её благородное имя.
Дождавшись, когда Петрович приведёт себя в порядок, старый китаец жестом предложил следовать за ним. Они пошли дальше по коридору, сопровождаемые следующими в отдалении дружинниками. Несколько встретившихся китайцев, вежливо кланяясь, шустро уступали им дорогу.
- Ходят слухи, что один очень нехороший человек, Абдула Алибабаевич, недавно имел неземную радость встречи с вашей глубокоуважаемой тёщей, после которой он недосчитался больше двух десятков своих людей. Это правда? – как-бы невзначай, поинтересовался начальник Лю.
- Было такое дело. Насчёт двух десятков не уверен, но больше десятка – это точно! Хотя, кого-то ещё и взрывом должно было завалить.
- Да… Глубокоуважаемая Лин Дэйю всегда отличалась… э-э-э… живостью натуры.
- Вы бы видели, как она с кухонной утварью управляется!
- Это со сковородкой что ли? Имел такое удовольствие… - улыбнулся старый китаец, снова поглаживая шрам.
Коридор упирался в закрытые створки тамбура гермоворот. На внушительной стальной двери Петрович прочитал написанную белой масляной краской надпись: «ГО-234». Подходы к тамбуру хорошо освещались и находились под наблюдением нескольких видеокамер. Начальник Лю и сопровождавшие его косоглазые лица остановились.
- Мы не любим бандитов и людоедов, но больше всего мы не любим игиловцев, - сказал старый китаец. - Они нарушают гармонию дао. Раз уж глубокоуважаемая Лин Дэйю снизошла до посещения подземелий, то некоторым нехорошим людям скоро станет совсем нехорошо.
Присутствующие китайцы быстро-быстро закивали, всем своим видом показывая, как сильно они любят и уважают тёщу Петровича.
- Это мой внучатый племянник Сай И, - продолжил начальник Лю, указывая перстом на одного из дружинников, - он проводит тебя через наши скромные владения.
Гудя электрическими сервоприводами, тяжеленная створка гермодвери откатилась в сторону, открывая проход в убежище. В просторном помещении было шумно и людно.
На бетонном полу, как парты в школьном классе, были расставлены столы со швейными машинками. За столами трудились китайцы в респираторах и белых халатах. Они шили защитные маски, костюмы и что-то похожее на тонкие спальные мешки. Серые стены из монолитного железобетона пестрели транспарантами и плакатами с крупными жёлтыми иероглифами.
- Слава Труду! Да здравствует коммунистическая партия! Даёшь повышение производительности труда! – усмехнулся Петрович, вспоминая лозунги далёкого прошлого.
Случайный выстрел попал точно в цель. Сай И вздрогнул и с глубоким уважением посмотрел на Петровича.
- Русский с китайцем – братья навек. Крепнет единство народов и рас, – пропел Петрович, начало некогда популярной старой песни.
- Плечи расправил простой человек. С песней шагает простой человек… - подтянул громим дискантом Сай И.
В помещении неожиданно стало тихо. Швейные машинки смолкли, а работники, встав с рабочих мест, дружным хором подхватили:
Сталин и Мао слушают нас.
Слушают нас.
Песня ширилась и набирала силу, сопровождая Петровича до самого выхода из цеха.
Москва - Пекин,
Москва - Пекин,
Идут, идут вперёд народы.
За светлый труд, за прочный мир
Под знаменем свободы.
В следующем отсеке была обустроена огромная теплица, где на гидропонике выращивался дефицитный имбирь. Сопровождаемый проводником, Петрович шёл всё дальше и дальше. Одно производственное помещение следовало за другим. Да… Китайцы здесь неплохо всё организовали. Даже про разведение кур и кроликов не забыли. Проходя через животноводческий отсек, Петрович с трудом удержался от смеха. Возле клеток с курами три китайца, вдохновенно орудуя кисточками, красили яйца и складывали их в разноцветные коробочки с надписями: «Христос воскрес!» и «Али Экспресс». Ну, да. Ведь скоро Пасха…
Проход через Китай-город позволил сократить изрядную часть пути и оставить больше времени на дальнейший поиск.
- Спасибо за помощь, Саид! – поблагодарил Петрович провожатого.
- Будь осторожней, товарищ Сухов! У Абдулы ещё много людей, - ответил он, демонстрируя хорошее знание одного из самых любимых фильмов Петровича.
***
По сложной системе ходов Петрович прошёл в малоизвестную часть городских подземелий, где «диггеры» собирались искать библиотеку Ивана Грозного. Направление движения прекрасно читалось по следам и свежим окуркам на грязном полу. Дорожка следов петляла и пересекалась. Петрович не раз натыкался на места привалов бригады «диггеров». Судя по пустым консервным банкам и бутылкам, искатели Либереи провели здесь несколько дней. Время от времени Петровичу казалось, что он слышит за своей спиной чьи-то осторожные шаги. Он брал карабин наизготовку и устраивал засады, но за всё время ожидания никто так и не появился.
Отнорок с самодельной крепью из каких-то хлипких досок, обнаружился по большой куче свежевырытой земли и осколкам кирпича возле стены очередного древнего коридора. Чтобы пройти по этой земляной норе пришлось сильно пригнуться.
Пробравшись по осыпающемуся ходу, Петрович оказался в белокаменном подвале очередного древнего строения. Судя по швам кладки, существовавшие когда-то выходы из помещения были замурованы много столетий назад. На земляном полу подклета валялись распотрошённые рюкзаки, лом, несколько лопат и окровавленные тряпки. Брызги и большие лужи засохшей крови свидетельствовали о том, что именно здесь студентов-«диггеров» настигли людоеды. Тел в комнате не было. Видимо людоеды унесли добычу с собой.
В одной из стен подклета зиял свежий пролом, за которым скрывалась небольшая ниша. Посветив в дыру фонариком, Петрович увидел кучку запылённых человеческих костей и небольшой металлический ящик покрытый белым налётом окислов. Крышка ящика была сорвана, а внутри было пусто.
Под ногой Петровича что-то зашуршало. Луч фонарика высветил на полу вполне современный прозрачный файл с листом бумаги. Листок оказался очень интересным. На нём была фотография какого-то древнего документа написанного полууставом. Начало и конец текста отсутствовали. Скорее всего, были повреждены или не сохранились. Под фотографией имелся перевод на современный русский язык.
«…Ивашка боярский сын, уличён был прилюдно в занятьи содомским блудодейством скотоложеским. Сим окаянством он крамольно опорочил всех слуг Государевых в глазах люда православного, да имуществу Приказа Конюшенного вреда причинил зело. А на дознаньи под дыбою признался, что про непотребство сие он вычитал в богомерзкой книжонке Апулейки еретического Метаморфозою именуемой, каковую он злодейски исхитил в либерее Государевой. За преступленья сии, злодея и татя Ивашку надлежит тайно лишить живота через замурование заживо в каменном подклете конюшни двора опричного. А книжонку ту богомерзкую, римского Апулейки сочинения, в ларец свинцовый заключить навечно, да вместе с Ивашкой и схоронить, дабы впредь избегнуть тлетворного влиянья иноземного на души православные. Писано в лето 7064…».
Судя по всему, студент-историк Ваня Сусанин в каком-то архиве нашёл этот древний документ. Каким-то образом студент смог сделать правильные выводы и отыскать склеп, где была спрятана книга похищенная когда-то из библиотеки Ивана Грозного. В поисках самой Либереи эта находка помочь не могла, но и сама по себе представляла исключительную научную ценность.
Древнюю книгу с вырванной страницей Петрович отыскал среди разбросанных на полу вещей. Видимо, для людоедов книга не представляла интереса. Они её выбросили, а страницу кто-то из них вырвал просто так, для дальнейшего использования в качестве подтирочного материала.
- Ну, почему большинство страшных тайн прошлого Руси всегда сводятся к воровству, гомосятине и тлетворному влиянию Запада? – вздохнул Петрович, выбираясь из лаза в коридор.
Обратно Петрович возвращался прежним маршрутом. Душа его пела. Тут дело пахло не только коньячной проставой от профессора, но и неслабым бонусом от Академии наук. Желательно, чтобы этот бонус был чем-то материальным. А то присвоят звание какого-нибудь почётного академика… С этих чудиков яйцеголовых станется! Персональная жаба интенсивно закивала, выражая полное согласие с мнением хозяина.
Согласно неумолимым законам жанра, засада была в самом конце пути. Петрович уже подходил к безопасному кабельному коллектору, ведущему к границе Китай-города. Осталось только повернуть за угол и пройти меньше сотни метров. Сразу же за поворотом, Петрович увидел бородатую физиономию Абдулы, целившегося в него из автомата.
- Вот мы и встретились, Петрович! – радостно ухмыльнулся курбаши.
- Да пошёл ты! – ответил он.
В руках Петрович держал драгоценную книгу, но крупнокалиберный КС-23К был готов к бою. Петрович понимал, что не успевает, но всё-таки попытался. Швырнув книгу в бородатое лицо врага, он подхватил висящий на плече карабин. Выстрел!
Автоматная пуля насквозь пробила книгу и ударила Петровича в грудь. Прямо напротив сердца. Свет померк. Абзац! Петрович уже не слышал, как громогласно рявкнул «каэс», разбрызгивая ошмётки Абдулы по пыльному тоннелю. Не слышал топота бегущих китайских дружинников и не чувствовал, как его бесчувственное тело несут куда-то.
***
- Да… Первый раз вижу, чтобы кондитерское изделие остановило пулю АК-47, - сказал начальник Лю, рассматривая немного потрескавшийся тульский пряник с застрявшей в нём пулей.
- Люди говорят, что этот странный плоский пирог испекла сама Лин Дэйю! – восторженно ответил Сай И.
- Тогда понятно… - вздохнул старый китаец, привычно помассировав шрам на лбу. - За голову нехорошего человека Абдулы я назначил награду в пятьдесят тысяч юаней. Вы нашли его?
- Нашли! И голову нашли, и ещё кое-что собрали. Немного… - прозвучало в ответ.
Жаба Петровича вздрогнула и приоткрыла один глаз. Когда было нужно, она прекрасно понимала даже мандаринский диалект китайского языка.
За окном бежали облака и запыхавшийся патруль Министерства Охраны Здоровья. Весело улюлюкая, патрульные ловили гигантского зайца-мутанта в резиновых сапогах, чтобы прямо на месте произвести принудительное чипирование. Подаренный Петровичем маскарадный костюм соседу оказался немного маловат, но Васю это не остановило. Уворачиваясь от «космонавтов», восьмидесятисемикилограммовый зайчик радостно скакал по лужайке возле дома, предусмотрительно не пересекая стометровую прогулочную отметку.
На столе стояла начатая бутылка французского коньяка, баночка чёрной икры и блюдечко с маринованным имбирём.
Петрович отошёл от окна, налил в рюмку ароматную янтарную жидкость и включил телевизор. По всем телевизионным каналам демонстрировали пресс-конференцию Министра Охраны Здоровья.
- Ну, за самоизоляцию! – улыбнулся Петрович, чокаясь рюмкой с экраном.
© Просто Сергеич. 04.05.2020