Домой вернёшься поздно вечером и некому сказать, где был,
что видел в этой звёздной вечности, кого без памяти любил.
И птицы спят.
– До утра синего ещё каких-то полчаса. –
И слёзы на ресницах – инеем.
И прошлой жизни голоса в окно дробятся снежной моросью.
(Престранных ритмов маята!)
Во снах кошмарных – гейтсы, соросы, маньяки “чистого листа”.
Чуть свет – опять белее белого душа, неведеньем полна.
Восток алеет прозой спелою, и набухает тишина.