Нет у чудища имени, не было никогда – в полумраке лесном имена ничего не значат. А когда наступает горящий огнём Бельтайн, это чудище злое людей на холмах дурачит: расплетает венки, призывает по-волчьи тьму, рассыпает колючки на узких звериных тропах. Нет у чудища имени, да и зачем ему? Кто окликнет его? Кто найдёт в уголке укромном?
Лес большой, лес густой, в нём полвека ходить-бродить, натыкаясь на кости, грибницы и ежевику. Нет у чудища имени, ладанки на груди, нет у чудища страшного даже родной кровинки, а ему так хотелось бы солнечного тепла, человеческих сказок, чтоб клевер на сеновалах. Он подслушал однажды такую – и там была
у чудовищ красавица, что их расколдовала.