Во времена, когда любой маг мог сделать из парящей над небом луны симпатичный шарик мороженого, существовала легенда о двенадцати зеркалах, скрытых в подводном мире в Сияющем Гроте, куда дотягивался свет двенадцати звёзд. Каждое зеркало отражало лучи своей звезды и дарило жителям этого края облик, способный сохранить равновесие во вселенной. Все жили в мире, осознавая, какой вклад они приносят в процветание планеты, и магия была для них легка. За большое чудо волшебник лишь на время становился тем, кто был нужен этой частичке вселенной, а маленькие чудеса только ближе сводили разные народы, позволяя им чувствовать и понимать друг друга.
Чудеса были повсюду. Хаос равномерно сменялся порядком, и мир под светом двенадцати звёзд продолжал удивлять своей красотой, пока один из народов не разбудил дремлющую стихию.
В Подводном мире у Сияющего Грота всегда стояли Стражи — Хранители, передающие поколениям избранных таинство великого артефакта. Смена стражи происходила раз в столетие, когда какой-либо маг совершал настолько великое чудо, что только облик нового Хранителя мог вернуть мир к равновесию.
Пробуждение стихии свершилось именно тогда, когда в мир пришел новый Хранитель. Разъярившиеся волны Мирового Океана проснулись от боли, причиненной им возведенной каменной стеной, отгораживающей море от суши. Мир сам решил восстановить порядок, грозясь не только разрушить глухой барьер, но и унести на глубину жизнь побережья.
Единственный маг, оказавшийся поблизости, не так давно совершил чудо, в который раз придавшее ему облик человека. Бывший русал давно успел привязаться к земным сородичам, хотя на сердце его было тяжело, когда возводилась людскими руками эта стена. Еще не ведая собственной силы, надеясь только на то, что по-прежнему родная стихия его услышит и одумается, он бросился навстречу стихии, добравшись до края стены, и призвал все свои силы, чтобы разрушить барьер между водами и землей. Он не собирался бороться с волнами — только истинное чувство способно их остановить, а его душа искренне мечтала о том, чтобы с берега был вновь виден Океан.
Истратив всю силу до последней капли, чародей принял от мира его решение — отныне обликом мага станет Страж. Успокоившаяся стихия в благодарность за исполненное желание подарила ему один день, когда он может быть кем угодно, от заката до заката.
И чародей выбрал облик человека, чтобы еще раз увидеть свою возлюбленную, оставшуюся на суше. Но на земле якобы погибшего в волнах мага ждала ярость. Узнав, что барьер разрушен его руками, бывшие друзья отвернулись от него, посчитав предателем и лазутчиком.
Его маленькая тайна — символ братства, секрет о том, что, прийдя на сушу, русал не раз, совершая чудеса, пересекал границу земли и воды, почти «поселившись» между расами, стал главным оружием против стража, но не так было больно ему осознать, что тайна — вещица для лишь для одного, как увидеть, что кроме того, вместе с этой проклятой стеной рухнул невидимый, едва окрепший мост между ним и любовью.
Сколько бы он ни объяснял, что бы ни говорил, известие, что теперь он принадлежит миру суши всего лишь на одни сутки, словно выстроило между ним и девушкой стену в тысячи раз крепче и глуше. Свет, столько раз лучившийся в девичьих глазах для него одного, теперь отражал лишь пустоту и холод. Когда он протянул своей возлюбленной руку, она отшатнулась от его раскрытой ладони. Поверила ли она россказням о мнимом предательстве, но в одном была убеждена: каждое чудо стоит платы, и если бы он любил её, то использовал бы магию не для разлуки. Стражем нельзя стать по желанию… как и воспротивиться зову стонущей волны, но доказать невозможность иного выбора он так и не смог, а принять расставание после того, как маг едва ли не воскрес из мертвых, не смогла она.
Это стало последним ударом. Не дожидаясь заката, Страж покинул землю, опустившись на дно Океана, туда, где был вход в затерянный Сияющий Грот. Волны ни на миг не глушили его боли. Страж платит всей своей силой, и чудеса, меняющие облик, ему более не доступны, пока не прийдет следующий Хранитель.
Войдя в Грот, Страж на миг позабыл обо всём: до того прекрасны были зеркала. В их звездной глубине танцевали ручьи млечных светил, переплетались судьбы и покоилось равновесие мира. Хранитель мог видеть в них все уголки вселенной, но ему больно было смотреть на теперь оказавшийся недосягаемым свет, в котором осталось так много его ран и вопросов.
Оставленные без внимания, зеркала стали тускнеть. Всё меньше и меньше совершались чудеса и реже сменялись облики живущих в огромном мире. Страж чувствовал, как сила вселенной постепенно уходит из звёзд, бледнеет их свет, и понимал, что с каждым часом его крохотная возможность вернуться на землю, еще раз взглянуть в глаза возлюбленной, тает, как луна, пойманная облаками, но решиться вновь посмотреть на мир через артефакт он не решался.
Однажды войдя в зал, где располагался подобный короне зеркальный круг, он понял, что чуда не свершиться. Зеркала погаснут, и он навсегда останется под водой. Пугаясь собственного отражения, Страж взмахнул скипетром, и со звоном в разные стороны полетели осколки! Не ведая иной дороги, Страж возомнил себя вершителем судеб. Не будет зеркал, не будет и различий между обликами, и тогда не станет разницы между ним и возлюбленной.
Узы, притягивающие его к артефакту, мгновенно исчезли. Немедля бывший Хранитель бросился к суше, но когда достиг мира над водой, его взору открылась пустошь. По земле бродили тени — быстро тающие силуэты, в которых не было ни одной знакомой черточки. Дома исчезли, деревья скрылись, и даже песок у потерявшей краски воды казался пустынным, забывшим тысячи хранившихся в нем следов. Страж в ужасе отступил назад и упал в воду — на него из столь же быстро тающего отражения смотрела такая же безликая тень, только на месте глаз еще сияли две яркие голубые, миндалевидные щели — последний отблеск разрушенных зеркал.
Никто не знает конец этой легенды, но звёзды, находящиеся далеко от этого мира, иногда приносят шепот о том, что тот, кто нарушил равновесие мира, сможет его вернуть, если посмотрит в последнее уцелевшее зеркало — в собственную душу.