Сколько громких строк и строф высоких
Ей дарили лучшие умы.
Родина была отрадой многих,
Только спел иной о том, увы.
Мне, признаться, чувства – не обуза.
Но взаимность – стал не мой удел.
Пыл мой юный скоро был обуздан,
Хоть натурой дерзок я и смел.
Душу ест печаль мне и кручина,
Как консервный нож кромсает жесть:
Невзлюбила Мать-Отчизна сына,
Показав на пальцах грубый жест.
То усвоил я не на латыни,
Родине отдав сыновний долг.
С тем, служа, отведал вкус полыни,
И не знал, что это – лишь пролог.
После, несмотря на всё, наивно,
Я её, душою горняка,
Полюбил опять – но не взаимно,
И отвергнут был наверняка.
И оставив чадо без работы,
И, своих печалей не неся,
Родина свалила все заботы,
На таких же пасынков, как я.
И гнала, бросала и пинала,
И пинает до мужских седин,
Доводя до горького финала,
Но о том лишь знает Бог один.
От того – мне скорбно, и, тем паче,
Что душой я незлобив и прост.
Долг давно Отчизне мной оплачен –
Бередит другой меня вопрос.
Задаю опять его: "Край отчий ! –
И мой крик тревожит неба синь, –
Почему, среди родимых вотчин,
Как изгой, живёт родной твой сын ?!"