Время течёт — песок.
Реки — течёт вода.
Слёзы — чудесный сок
памяти и стыда.
Память щедра на боль,
в снах вновь прожил апрель —
словно дуэль с собой.
Имя души твоей
колит слегка висок,
сунув в иглы ушко
цикл ужасных снов;
стыдно. А нет, смешно.
Сплю и смотрю кошмар:
вижу теперь февраль,
в небе златистый шар
или в полдиска сталь.
Дальше идёт сентябрь,
годы уходят вспять.
То, что живой я, раны
ясно дают понять.
Реки текут куда?
Время куда бежит?
В венах моих вода
режет и потрошит.
В рёбрах застыл огонь:
сердца валун горит.
Мышцы горелой вонь
и характерный вид,
прочь отогнав весь ужас,
стали страданьем мне.
Сразу устал, проснувшись.
Я с отражением
вижу для глаз бальзам,
в коих крови пятно:
в зеркале я не сам,
в зеркале — там — оно.
Жизни моей мозоль,
узник минувших дней,
снова пришёл, как зной,
чтобы сгорать сильней.
Снова пошёл вперёд
и, лишь в стекло влетев,
мигом разинул рот,
милость сменив на гнев.
Мысли идут в слова
столь необдуманной речи.
Что бы он ни сказал,
бьёт всех и вся картечью.
И, свой растратив пыл
на невиновных, он
снова глаза закрыл
и погрузился в сон.
Я на него смотрю,
тщетно ища ответ:
"Точно ли он заснул
или же всё же нет?
Точно ли он таков,
как описал ярлык?
Людям противен, но
я же к нему привык".
Мыслей услышав гул,
веки открыл тотчас.
Правый мой глаз взглянул
в тот же, но левый глаз.
В бездне зрачков прочёл,
что не хотел признать:
"Прошлое нам на то,
чтобы его принять.
Память дана затем,
чтобы её хранить.
Только одна лишь смерть,
чтоб до неё дожить".
Смысла не видя дальше,
этот вести диалог,
горло прочистив кашлем,
я чуть вздремнуть прилёг.
Ежели буду спать,
жуткий увидев сон,
скоро проснусь опять,
просто забыв о нём.