Октябрь... Сорок первый… Редеет наш строй…
Мы, "теплимся" где-то "на грани" –
Убит каждый третий, а каждый второй
Простужен, контужен, подранен.
И пятимся мы, огрызаясь свинцом,
И нет нам ни сна, ни покоя…
Ползём на восток, но на запад лицом –
Не знал, что бывает такое.
Без устали пёрла фашистская рать
По рощам, полям и болотам…
Устали мы жить, убивать, умирать,
Да не было роздыху ротам.
Нас снова столкнули с «насиженных» мест.
Мы снова копаем окопы,
А может – могилы, коль выпадет крест…
Но фрицу б и выпал он чтобы!
Как вдруг, вдалеке, в предрассветке немой
Знакомая песня играет:
«… Напрасно старушка ждёт сына домой –
… Ей скажут, она зарыдает…
… Товарищ, я вахту не в силах стоять…
… Огонь в моей топке погашен…»
Закончится песня и льётся опять
С немецких позиций на наши.
И голос на ломанном русском бухтит
Что плен – это выход из бездны,
Что смерть нашу глупую Бог не простит,
Что мы для войны бесполезны!
Из рупоров мощных пластинка звучит,
Назойливо ломится в уши…
Весь день непрерывно и даже в ночи
Утюжили немцы нам души.
Вот так вот: не пулей, не саблей с плеча –
Невидимой тяжестью слова!
Ведь пуля – промажет, а песни печаль
До сердца достанет любого.
«Напрасно старушка ждёт сына домой… »
Скрипим всё сильнее зубами…
Вон там они – метров пятьсот по прямой –
Кто память марает о маме!
Они просчитались, не в силах принять
На веру слова непростые:
О том, что Россию умом не понять…
На то она вам и Россия!
И вместо склонённых голов до земли,
И поднятых рук не в привете,
В стихийной атаке на немцев пошли
Остатки полка на рассвете.
Белея бинтами, без криков «Ура!»,
Лишь только рычали, как звери…
Опешила, глядя на нас немчура,
Глазам своим сонным не веря.
Наверно берсерки так шли на врагов,
Презрение выказав смерти:
Убитые наши с десяток шагов
Не падали наземь, поверьте!
За вражеский бруствер в заутренний час
Плеснулись единым мы махом!
Шарахнулись в панике немцы от нас,
Кто мог ещё бегать от страха.
Мы рвали их, били и дальше неслись
К машине стоящей в подлесье,
Из чрева которой немецкий радист
Крутил нашу русскую песню….
Всю жизнь я потом про себя вспоминал
Безумную эту атаку –
Мгновенный порыв и кровавый финал,
Похожий на бойню, не драку.
Ну что нас толкнуло и что понесло –
Голодных, израненных, сирых?
Поганым фашистам и смерти назло
Мы стали себе командиры!
...А после лежали у трупов врага
Уткнувшись в небесные дали,
И не было сил завернуть табака,
И многие тихо рыдали…
Как будто бы ангелы мщения в нас
Вселились, нарушив запреты,
На время всего лишь, буквально на час!
Не знаю… Но было же это!
Эпизод из жизни моего
двоюродного деда – рядового
Михаила Александровича Пугачёва