Твой набросок карандашный
оживает. Оживает!
Иногда мне даже страшно, ноет рана ножевая, что-то странное тревожит – тайных знаний слабый отблеск. Объяснить, конечно, сложно: эта кошка цвета охры, бесприютный самолётик и кривые тени зданий – личный почерк узнаётся. Я проник в твоё сознанье, прикоснулся к тонкой ветви, и она зазеленела. Я чуть-чуть добавлю света…
Иногда рисуешь мелом, иногда читаешь книги и не любишь посторонних. Только я могу проникнуть в мир, где норы вырыл кролик, в мир, где ты была Алисой, неподдельной, настоящей. Здесь не просто чай с мелиссой, сказка, спрятанная в ящик, переложенная вкратце, не шарада на китайском. Всё сложней. Не разобраться. Но я всё же попытаюсь! Не с одной, так с трёх попыток расшифрую вязь из знаков. Твой рисунок должен сбыться, и я точно это знаю: то, что ты рисуешь кистью, не стирается с годами. Здесь бывали и другие, но они не догадались.