Зулейха открывает глаза.
По-татарски умильно зевает,
Повседневный наряд надевает...
Скромный взгляд в угол, где образа.
Зулейха - не обычная дева,
Зулейха - срамный шрам на бедре,
Раскулачившейся за дело
Невдомёк, что страна в огне.
Не понять ей масштабных строек,
Не запомнить, что значит "колхоз".
Ей всё чудятся тройки троек,
И деревеня, где сын её рос.
Но деревня была - что надо!
Славный скот, терема да дома,
Что овец, что коров - стадо.
И хозяйка - она одна.
Как проснётся - встаёт за дело:
Руководствует найм батраков.
Первый здесь, ну а ты - налево!
Не дай Бог, коль пахать не готов.
Было всё, что душе захочется:
Сарафаны - герои легенд.
Денно-нощно, днями и нОчами,
Разбирала огонь алых лент.
Ей казалось, что жизнь в России
Совершенно похожа для всех.
Одинаково щедр Мессия:
У крестьянина каждого - хлеб,
Самогон, щи мясные, свежие,
Сладкий ужин, готовый в срок.
Пироги удручающе нежные,
Что ни яблоко - самый сок.
Что, казалось бы, думать о мире?
Мир так прост, омерзительно прост.
Не с безе, не с вином и зефиром,
Так хотя б с пирогом в Светлый пост.
Но пришлось пережить вторжение
На исходе ста лет Зулейхе.
"Отобрали богато имение!
Царь сказал, что Россия в огне!"
Ей неблизок огонь отчаянья,
Что крестьян изуродовал за
Сотни лет. Ну а ты нечаянно
Лишь сейчас открываешь глаза.
Как противно в уши бьёт женщине
Словоблудие энгельсимаркс.
"Помню, что победней деревенщина
Беспрестанно читают их щас!
Царебожники, староверы!
Шелудивые гадкие псы!
Никакой, понимаете, меры:
Закарманили даже часы.
"Звонко-храбро часовщик
Смастерил часы нам в миг!
Для красивой жизни барской
Стрелочек изящный сдвиг:
Тик-тик!"
Как в ГУЛАГе темно и жутко!
Но страшнее всего вопрос:
Что же сын? Куда дели Мишутку?
Не для строек советских он рос!
Не для ужасов странных и новых,
Не для школ, пахот и докторов,
Для харчей он с утра готовых
Для судьбы, когда терем - кров.
"Вот, однако, судьба справедлива!
Раскулачили, дали бой!
Не откушать мне спелые сливы,
Расстегай не попробовать свой...
Всё скупые жиды треклятые,
Всё проклятый Иуды народ!
Круглолицые, хамоватые,
И что Ленин, что Троцкий - урод!.."
Заболело-заныло вновь сердце.
Не пойдёшь за работу, мой друг!
Большевичкой не станешь, если бы...
Не знаком тебе молота стук.
Я согласна: зря повязали,
На труды тебя зря увезли.
Нет страшнее в жизни печали,
Чем в тюрьме после барской печи.
Зулейха открывает глаза.
Но картина выходит иная!
Кто-то тихо на ухо сказал:
"Зулейха,
Ты слепая?"
07.05.2020