Памяти тем годам...
Эпоха шла. Гремел вагон,
Там на этапе, в эшелоне,
Уже давно седой майор,
Да, впрочем, он уж не майор,
А так, как все,- потусторонний.
Свою беседу тихо вёл,
С остриженным соседом сонным.
И говорил ему, как он,
Ещё в блокаду, капитаном,
(Когда страна давала жару,
А немец пёр тогда, и пёр...)
Возил в голодный Ленинград,
По льду, проталинам и горю,
Святую, крохотную долю,
Того, чему, был очень рад,
В чём катастрофически нуждался,
Тогда, блокадный Ленинград.
И смерти он смотрел в лицо,
Как в воду Ладоги холодной,
Но смерть от пули - ничего,
И от гранаты- ничего,
А страшно смертью пасть голодной.
А ведь на фронте, тоже худо,
Не сыщешь лишнего куска.
Всё чаще верили мы в чудо,
Чтоб невесть да возьмись откуда,-
Да только где же чудеса?
Где взяться им в стране советов,
Где крест предали и Христа...
Ну ладно, волка ноги кормят,
Пехота, что ты с нас возьмёшь.
Не проведёшь - не проживёшь.
Но как у них - картина страха ,
Такого, брат я не видал...
Идёт мужик- костей рубаха,
И руки сомкнуты по швам.
Мы женщин и детей возили,
А сверху, - мать ты их ети,
Со шквалом мессиры долбили,
И не проехать, не пройти.
На полпути машины в лёд,
Водитель выпрыгнет на крышу.
И стонет, и себя клянёт,
Война потери быстро спишет.
Смахнул слезу седой майор,
Так непреклонно, как когда то,
Смахнули с плеч его погоны,
В счастливом прошлом сорок пятом...
И та статья, тот приговор,
Да будь он, попросту неладен.
У каждого своя судьба -
Своя война...
Своя блокада...