Здесь диссонанс, ну и х*й с ним.
Пусть шлюхи поют тебе соло.
Я сдохну на долбанной тусе,
Выиграв поминки с танцполом.
В квадраты, что ты ненавидишь
Я спрячу агонию боли.
Мне не быть никогда ещё тише.
Я заткнусь, чтобы ты был доволен.
На меня выливают опивки,
ЛСД, сдохший спрайт и окурки.
Зашивают мой рот рваной ниткой
Под больные биты CHERNOBURKи.
Завершается туса под Фредди,
Стадо выскулит пьяное «Zombie».
Моё тело найдут на рассвете.
В подвальной бетонной коробке.
Шлюхи быстро найдут себе тапки,
Хоумис свалят, чтоб переобуться.
Кто-то в шутку предложит мне травки,
Но я - труп на оконченной тусе.
Вдруг найдётся цемент и мешалка.
Мой мобильник уйдёт на запчасти.
Знаешь, мне даже не было жалко,
Было быстро. Уснула - и здрасьте.
Ты сказал мне звонить, если горе.
Ты сказал. Ну так вот, я звоню.
«Абоненту плевать, he’s not sorry»,
И я больше не жду «how are you?».
Ты впустил бы домой, если горе.
Сам сказал, но вонять будет труп.
Я сдыхаю на долбанной тусе,
Пока ты строчишь новый луп.
Мне не дист добавляет истерики.
Просто литий сейчас дорогой.
Мы однажды проснёмся в Америке.
Ты вернёшь мое тело домой.
Может, даже попробуешь с силой
Возвратить в меня странную жизнь.
Но сейчас во мне крек и текила,
В этой комнате нет ни души.
Я ни слова не вставлю о боли.
Пока шлюхи поют тебе соло,
У тебя таких будет море.
Ну а я и гроша не стою.
Я звонить и писать не буду,
Подыхая в помойной луже.
Пока ты подберёшь амплитуду,
Твой звонок уже станет ненужным.
Знаешь, здесь даже стало уютно.
И бетон даже в тему - прохладно.
Я запомню тебя до минуты.
Ты забудешь меня. И ладно.