Судьей было дано разъяснение,
Когда, среди недели, где-то вторник или среда,
В душе агонии, влева, вправо мечась,
Искал себя в страницах повестей и снах,
Один бродяга, с виду вообщем-то опрятный,
Походка интеллектуала местных мест.
Кого он только и не привлекал там:
И жаб, и будущих невест.
Не знал, друг мой, что повстречав однажды,
Отдастся ей он насовсем:
Душой, и мыслями, и телом,
При этом пожелав ей: будь собой,
А я лишь буду тем.
Не знал, друг мой,
Что в ссорах будет очень мягок,
Не знал и сам, что есть его душа.
Ведь так любить могли лишь те, кто был до нас,
И рядом обожали быть во снах.
Друг мой, он говорит от третьего лица.
Дружище, разве это ли не праздник?
Когда из сердца хлещет резеда, живя природной красной шалью.
И я не знаю, друг, что будет с ним,
Но знаю я, что будет счастлив,
И все, что плохо, - то пройдет,
Как уходит с берегов цунами.