Не думалось, блин, не гадалось,
Что всё так мгновенно пройдёт.
Останется самая малость.
(Которая тоже пройдёт.)
Закончена наша страница.
Карман – как пустая казна.
В руках – ни журавль ни синица.
Исчерпана чаша до дна.
Обидно, что чувства остыли
И вряд ли затеплятся вновь,
Что цели серьёзные были,
Да все попадания – в бровь.
Товаров престижные марки
И платьев фривольный покрой...
Ты очень любила подарки,
Но это – отдельной строкой.
Мечтаю, чтоб выпала карта
Каких-нибудь экстра-мастей.
Живу в предвкушении фарта,
Свободный от прежних страстей.
На мусорных свалках вороны.
Хлыщи охмуряют невест.
Манят кабаки и притоны,
И вся атмосфера окрест.
Там чудищ разверстые пасти.
Там ставки горят на кону.
Там даже сподвижники власти
Идут бултыхаясь ко дну.
Поддаться бы тоже пороку –
Открыть бы келейную дверь,
Наверное, больше бы проку
Имел, чем имею теперь.
Но где-то совсем недалече
Убийственный голос сказал:
«Хвалиться тебе больше нечем,
Своё ты уже отыграл».
Я, впрочем, в долгу не остался,
За словом в карман не полез –
Убийственный глас оборвался
И спешно куда-то исчез.
В итоге по той же дороге
Всё тот же свершаю вояж.
И снова визжат недотроги,
Впадая в неистовый раж.
Кто думает, что уничтожен
Запал гумилёвских наяд,
Тот вносит сумняся ничтоже
В поэзию русскую яд.
Противу речей словоблуда
Наяды – основа основ –
Являются проблеском чуда,
Навроде священных коров.
Заела житейская проза.
Законы попрала мошна.
Нависла немая угроза,
Послать бы которую на...
Доносится звук отдалённый –
То ветер стенает хмельной,
Полынной тоской напоённый,
Извечный скиталец земной.