1
«Всё кругом зола, зола,
догорела я сама,
растеряв черты лица.
Как же мать меня звала?
Мухи серые летят...
Ни осталась ни листа –
а была здесь нарисована
наша сказочная жизнь,
карта царствия предсонного.
Как ни глупо грезить снова – но
тётя фея, покажись!
Вдруг не всё на свете сломано?
Тётя фея, помоги,
истаскались башмаки!»
2
Случилось сказке очутиться
от сводных родичей тайком
там, где горох и чечевица
и деревянных туфель гром.
Однажды к Золушке попал,
как чудо в кучах шелухи,
билет на маскарадный бал,
и на неё тотчас легли
декоративные заклятья
какой-то дальней феи крёстной:
что за карета?! Что за платье?!
«Передохни от жизни грозной!
Только помни, что в двенадцать –
смена тьмы и света,
станет некуда деваться,
обнажится ветхость.
Веселись, однако в полночь
полагайся на себя,
не зови меня на помощь!
Над тобой стеной – семья...»
С напутствием таким исчезла фея,
но в тишине сияют у стола
два чудных башмачка из хрусталя,
и девочка их надевает, млея.
3
Полчаса попляшешь с князем
под гитару и гобой –‘
снова феиным приказом
голь восстанет над тобой.
Чуть припомнишь в пышном зале,
как лежала в колыбели,
как тебя при маме звали –
вновь часы забвенье спели.
Ноги босы, косы сальны,
в небе слепнет месяц белый.
4
Погоняет кучер: «Но-о!»
Катит тыква через ночь.
Как печально, как черно!
Ехать с праздника невмочь.
Кучер старенький устал,
истекает сила мышц,
разбивается хрусталь,
усыхает сивка в мышь.
Спит за лесом солнышко,
дома пухнет мачеха,
не находит Золушка
мужа или мальчика.
Не поможет ей отец,
толку нет от феи,
сказки жизненный конец
мрака не развеет.
Закуси в крови губу,
щи хлебай несолоно,
перемешивай крупу
в бытовухе зольной.
5
Окунёшься снова в грязь,
в дрянь скупую и крутую.
Потерпи – ведь скоро князь
принесёт вторую туфлю.
Пусть сестрицы до крови
растирают ноги,
пусть бранятся – только вы
впредь не одиноки.
Будет лёгок лет разбег,
будет ясен разум.
Проживёте долгий век
и умрёте разом.
Жизнь догорит, как светлый сон:
княгиню, князя и меня
Отец освободит от зол
и назовёт по именам.