Ксения Константинова родилась 18 апреля 1925 года в селе Сухая Лубна (поселок Моховое) в Трубетчинском районе Липецкой области. Окончила Лубновскую начальную и Куйманскую семилетнюю школы. В 1940 году поступила в Липецкую фельдшерско-акушерскую школу (Липецкий медицинский техникум).
В 1941 году получила назначение санинструктором в 3-й стрелковый батальон 730-го стрелкового полка 204-й стрелковой дивизии. Участвовала в боях на Воронежском и Калининском фронтах. Во время наступления помогала раненым и выносила их с поля боя.
Осенью 1943 года часть, где служила Ксения, вела бои в Смоленской области. 30 сентября батальон получил приказ двигаться вперед, но кто-то должен был остаться с ранеными. К тому времени фельдшер санбата был убит, и девушка осталась за старшую.
Когда батальон ушел, из-за холма показались немцы, около сотни человек. Ксения заставила возницу погрузить раненых на повозку и уезжать. А сама осталась, чтобы задержать немцев и увести их в лес от палаток санчасти.
У восемнадцатилетней девушки был автомат и, вероятно, связка гранат, но она приняла заведомо проигранный бой. Даже когда её ранили в голову, продолжала стрелять до последнего патрона.
Немцы смогли захватить Ксению живой и жестоко надругались над ней. Смерть её была мучительной. У неё были выколоты глаза, отрезаны нос и грудь, а само тело прибито колом к земле.
Когда бойцы родного батальона Ксении нашли изувеченное тело девушки в форме санинструктора, то неподалёку от неё лежали двенадцать трупов немецких солдат.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1944 года за проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками старшине медицинской службы Константиновой Ксении Семёновне посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
Смерть чужими шагами шуршит по опавшей листве,
В звуках лающей речи – азарта звериная нота.
И всё ближе и ближе становится злая охота,
И всё громче – финальный аккорд в повседневной войне.
Ты три года подряд прижималась щекою к земле,
На враждебной нейтралке врастала в случайный распадок,
Свыклась с шелестом мин и с глухим завываньем снарядов,
Устремляясь на голос живых в подступающей мгле.
В неустанном смешеньи тропинок, названий и мест
Весь твой мир на три года стал узкой палаткой санбата,
Перепаханным полем и криком бойца и солдата,
Затерявшихся в спутанных снах и обрывках надежд.
Восемнадцать – тот возраст, где юность поёт о любви,
Но тебе, как и многим, войною отказано в этом:
Лишь надрывным стихом – артобстрел перед самым рассветом,
Да глаза цвета боли – за маской подсохшей крови.
Смерть шуршит по листве, и ты просишь её не спешить:
За спиной с каждым шагом уходит всё дальше подвода.
На холмах впереди целых два полусотенных взвода,
И, пока хватит сил, ты их будешь по лесу кружить.
Ты привыкла спасать – и сегодня пойдёшь до конца
И впервые отправишься в путь без аптечки с бинтами.
Ты три года подряд уклонялась от драки с волками –
И копила ту злость, что читала в солдатских сердцах!
Эта ярость, мой друг, это боль и решимость страны,
Чьи дороги, деревни и пашни усыпаны пеплом.
Это ночи без сна и покоя с мечтами о светлом,
Что стучатся в груди через будни жестокой войны.
Это взгляды бойцов сквозь бессилье отчаянных слёз.
Это страшное эхо протяжных пронзительных стонов.
Это мужество тех, кто оставшись без сил и патронов,
Вызывал на себя звездопады из огненных звёзд.
Твоя злость, милый друг, заготовила сотни лекал,
И всего через миг ты надавишь на спуск автомата –
И навеки останешься младшей сестрёнкой солдата,
Что штрихами свинца огрызнулась на волчий оскал…
(11 мая 2020 года)