Она была такой невзрачной, серой.
Ходила по бульвару, словно тень
До вечера. И так который день,
Пытаясь демонстрировать манеры.
Они изящны, грациозны, смелы.
И были мамой сызмальства привиты,
Под кожу будто вспрыснуты и вшиты.
Текла с толпой безликой и вокзальной
На площадь. Ветер вился в волосах.
Вселяла в одиночек бедных страх.
И выглядела странной и печальной.
Она столкнулась, будто бы случайно,
С почтенным гражданином седовласым,
Которого достал надсадный кашель.
В руке держал он саквояж старинный
Из кожи, весь потёртый, небольшой.
Она нырнула ловко, с головой
И улеглась на дно. Путь очень длинный.
Свернувшись калачом, открыла спину.
И взор наткнулся на рубцы и шрамы
Свидетельства побоев, битв и драмы.
Дом был построен больше полу века.
За городской чертою особняк.
Приличный гражданин и не бедняк
Был очень добрым честным человеком.
Работал он провизором в аптеке.
Жена его отдушина, отрада,
А в жизни больше ничего не надо.
Дошли, но в доме как-то необычно,
Он опустел, не видно никого,
Ни молодой жены, ни пса его.
Мужчина саквояж открыл привычно,
Она свободна. Здорово, отлично!
Знакомьтесь, поселилась здесь измена!
Порядки привнесла и перемены.
Вот так допустишь раз забраться в мысли,
Проникнуть в сердце, рисковать в мечтах.
Увидишь ты стараний тщетность, крах,
Агонию, разрушенные жизни.
Украсть, отнять - вот превосходный бизнес.
А у неё отменная сноровка.
Измена - это та ещё воровка...
©Эмма Карлайл