Заплетает весна косички,
Отвлекается по привычке,
Знать о том не болит голова.
То ей шум воробьёв интересен,
Делят хлебную крошку все вместе,
Ту, что кто-то не смог прожевать.
То, вон, месяц пошел в синагогу,
(Как ни глянь, все мы ходим под Богом.)
Сводом правил прошиблен насквозь.
От румянца он стал бледно-рыжим.
Воробьям строго крикнул: - Потише!
Я решаю важнейший вопрос!
Верный страж мой, гуляй в поле-осень,
В подворотне сидит с вопросом:
- Я когда это всё расплету?
Краску гонит в чанах с багрянцем,
Ей придётся потом стараться,
Чтоб набрызгать и там и тут.
А плутовка зима синеока
Сиверит в снежных шапках далёко,
В ус не дует и слёзы не льёт.
Ей досталась пора золотая,
И она ещё даже не знает,
Что потом ожидает её.
Только лету затеяны споры,
Усмирить трудно вздорный норов.
Там энергия бьёт ключом.
Ведь ему то тепло, то жарко.
В виде бонуса шлёт подарки,
Но даёт ресторанный счёт.
Я смотрю на них, ухмыляюсь.
Лето я на траве проваляюсь,
Зиму как-нибудь перетопчусь.
Осень глаз не сомкнёт, накормит,
Припасу и вершки, и корни,
От другого одно отличу.
Что мне делать с весной, не знаю,
Она косы и мне заплетает,
Кружит голову и молчит.
Только против нее я бессильна.
Эх, бы разик меня спросила,
Прежде чем подарить ключи!