Перед выходом, перво-наперво,
прильни к дверному глазку
с аккуратностью снайпера,
смотрящего в прицел.
Подъезд пуст.
Подъезд по свадьбам тоскует
и прячет по углам неряшливо шприцы'
с отсутствующим кайфом.
Бардак.
Ступай ты вдоль перил,
утягиваемый лестничными маршами.
Туда, где бездна
притаилась в страшных ртах
проголодавшихся почтовых ящиков.
Путь продолжай дорогою из жёлтого кафеля,
уложенного средь подъезда
бездарем
в кривой стык.
Улица за дверьми не пуста. Люди есть там.
Люди как люди.
Но внутри они тоже пусты.
Дальше двигайся по локациям.
По затёртым до дыр
кнопкам с цифрами клацай,
вызывая пустые лифты.
Ими пустота не заканчивается.
Она всюду, в пакетах и свёрточках.
Пусто даже под всеми стаканчиками
в ловких руках напёрсточника.
Ты бежишь от неё, устав.
С рысцы переходишь на стон.
Волочишься по верёвке моста,
туго натянутого над
пустотой.
Пустота - наше всё. Из неё сделаны вещи.
Её скрывают двери, веки и канализационные люки.
Она витает повсюду,
она в пустом слове женщины,
говорящей, что любит.
Смыслов ты
не ищи
меж скамей церквей и вокзалов.
Смыслов ты
не найдёшь
ни в вине, ни под блузами дам, ни пониже.
Содержание всё осталось
на последних страницах книжных.
Каждый поиск - затяжной спуск,
не оставит от тебя ни рожек, ни ножек.
И стакан, что наполовину пуст -
на вторую половину пуст тоже.