О, Господи! Но до чего ж хорош
Твой перезвон взлетевших колоколен,
отбеленных времён и горя солью,
дающих небу звук и сердцу дрожь.
О, эти ребра рвущихся колонн!
Персты ракет, стремящиеся в небо!
И думаешь про вечность и про «мне бы»
под звон колоколов и ор ворон.
И в светлый миг – в тот самый долгий звук,
когда струна вот-вот сейчас порвётся,
из недр телесных встречный вскрик прорвётся,
ища как в детстве материнских рук
тепло и ласку, ласку и тепло,
то укрощая стук, то возрождая
сердечный ритм, надежду подавая
как хрупкое тончайшее стекло…
Да будет так: поля, леса, холмы –
все обратятся Гефсиманским садом,
и выбор между истиной и адом
окажется мучительней тюрьмы.
Так лопнет обречённая струна,
оставив слух потерянным во мраке.
И снова воют волки и собаки…
И снова балом правит Сатана...