Человечек ещё не спал. Он лежал на боку с открытыми глазами и смотрел в окно. На небе, месяцем, выползла однобокая луна, а на стекле появились светлые блики. В комнате, перед иконой, теплилась лампадка, её слабый свет, выхватывал из темноты, маленький, но родной островок, икону. – Иван ты не спишь? – прошептал Андрей. – Нет ещё, - ответил старик. – Поговорим? – с надеждой, снова спросил Андрей. – Хорошо, давай поговорим.- согласился старик. – Иван, вот некоторые молятся своими словами это правильно? - Давай брат так рассуждать. Что есть молитва? Это есть благоговейнейшее обращение ума и сердца нашего, к Богу, согласен? – Да, конечно,- ответил Андрей. – А теперь добавлю к этому, ума и сердца не повреждённого,- продолжал старик. – Не повреждённого грехом?- спросил Андрей. – Да брат, именно так. Грех отдаляет нас от Бога. – Так, если мой ум повреждён грехом, я не имею права обращаться к Богу? – не унимался Андрей. – Можешь, но молитвами тех, кто выстрадал их ради Христа. Кому Бог доверил дары свои, любовь, смирение, кротость, милосердие, не стяжательство, веру, постничество, молитвенность и так далее. Вот этими молитвами мы и молимся. Это и есть благоговейней шее обращение нашего ума и сердца к Богу,- старик повернулся на бок и продолжил, – А теперь назови мне необходимое условие, которое мы должны выполнить, прежде чем будем обращаться к Богу. – Примирение?- осторожно спросил Андрей. – В самую точку! Только смелее, громче. ПРИМИРЕНИЕ!- возбуждённо подтвердил старик и тихо добавил, - Я так думаю. И вообще брат нам из монастыря, отчётливо виден мир, в котором вы живёте. – Что ты имеешь в виду, Иван? – Хотя бы это. Каких только героев не выдумывают, что только не придумывают, чтобы мир спасти от самих же себя. Правду ищут человеческую, доказывают, а Христа забыли. От того ищущих правду много, а любящих Христа мало. И мир, также зовущий и говорящий, я мир дам вам идите ко мне, не мир даёт, а призрак мира. Мир, где есть мир? Этот мир на Христа восстаёт и на любящих Христа. От того мы притесняемы отовсюду, но не стесняемы, мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся. Мы гонимы, но не оставлены, низлагаемы, но не погибаем. Посему брат не будем унывать, ибо видимое временно, а невидимое вечно. По слову святого, если и внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется. Андрей молчал. Он тихо переваривал в себе всё, что наговорил Иван. - Ну, что скажешь, Андрей?- спросил старик. – Я выбираю Христа,- тихо, но уверенно ответил Андрей, – Иван, а можно тебя спросить, о личном? - Спрашивай. – Я видел у тебя синодик, объёмный такой. Он самодельный? - Да , мне его подарили, много лет назад. – Сколько же там имён? – Много брат. Люди просят помолиться, вот я с радостью и исполняю их просьбы. – А моих будешь поминать?- в надежде, спросил Андрей. Старик с минуту молчал. Затем ответил, – Буду, если исправляться начнёшь. – Я уже исправляюсь. Скажи мне, как молиться? – Как сегодня со вниманием. Всё брат устал я давай спать, завтра рано вставать. Спокойной ночи,- старик зевнул и кряхтя, повернулся лицом к стене. – А почему рано?- снова спросил Андрей. Старик промолчал, -Ладно спать так спать, - согласился человечек , - Спокойной ночи. Минут через пять его веки стали тяжелеть, Андрей закрыл глаза и сразу уснул… Он проснулся от шума. Сквозь сон человечек отчётливо слышал, что кто-то ходит по комнате, разговаривает. С трудом открыв глаза он увидел мужчину, сидевшего за столом. Иван наливал, раннему гостю, в кружку кипячёную воду. – Что случилось Иван,- спросил Андрей. Сев на край кровати человечек широко зевнул. – Вставай. С монастыря машина пришла,- пояснил старик,- С ней и поедем. – Доброе утро,- поздоровался мужчина. Он посмотрел на Андрея. – Доброе,- Андрей обулся и направился к выходу. Накинув плащ, он вышел на улицу. С наружи было ещё темно и зябко. – Сколько время?- человечек поднял голову,- Что то, совсем рано,- он снова широко зевнул. Утренний лес, тёмною стеною, нависал над полем. Далёкая, однобокая луна, серпом продолжала висеть на ночном небе. С лева в конце сарая стояла машина, парок от горячего воздуха, клубился над остывшим капотом. - В монастырь. Ура!- в темноту крикнул Андрей. Поле и лес отозвались протяжным эхом… В тентовом кузове оказались в беспорядке, наваленные деревянные ящики. В них и уложили овощи. Затем Андрей подносил их, полные овощами к машине и подавал Алексею, водителю. Тот в свою очередь, ровными рядами, расставлял ящики в кузове. – Готово,- сказал Андрей, подойдя к Ивану,- Всё загрузили, можно ехать. – Хорошо, - старик был доволен, - Садись в машину, и ждите, я только замок наброшу. Андрей ушёл к бочке, с дождевой водой, надо было смыть пот и помыть руки. Оттуда на него смотрело худая небритая физиономия. Подмигнув ей, человечек снял рабочие рукавицы, зачерпнул ладонями горсть холодной воды и стал смывать пот с лица и шеи. Довольный, он вытерся носовым платком и поплёлся к машине. В кабине было тепло и слабо пахло соляркой. Тихо урчал двигатель. Над лобовым стеклом, в районе водительского кресла, были расклеены личные фотографии. Потёртая обшивка кабины, свидетельствовала о долгой эксплуатации автомобиля. – Ну, где дед?- забеспокоился водитель, - Ехать пора. – Сейчас придёт, - ответил Андрей. В это время открылась дверь и кряхтя на подножку стал взбираться старик. Сев рядом с Андреем Иван закрыл дверь. – Сильнее!-крикнул Алексей,- Не закрыл. Прижав Ивана к спинке сиденья, Андрей потянулся к ручке двери, открыв её, он с силой хлопнул тяжёлой дверью. – Вот теперь порядок,- рассматривая пассажиров, заметил водитель,- Свои вещи пристраивайте на коленях, но так, чтобы я видел боковое зеркало. Ну что граждане, поехали? – С Богом,- перекрестился старик и не спеша осенил крестом лобовое стекло, а вернее то, что было за ним, дорогу. - С Богом, - отозвался Андрей и тоже перекрестился. – Ну, с Богом так с Богом,- Алексей снял машину с ручника, выжил сцепление и с треском переключил скорость, машина плавно тронулась. Андрей и Иван смотрели в боковое зеркало и наблюдали как сарай с навесом и монастырское поле удаляясь, становились всё меньше и меньше. Машина быстро набирала скорость. Старик посмотрел на Андрея, кивнув головою, он улыбнулся ему. – Минут через тридцать будем на месте,- успокаивал себя водитель. Вот разгружусь у вас и на загрузку. Начальство не любит, когда опаздываешь. – А где будете загружаться? – спросил Иван. – В Сельцово. – Знаю, это километров пятнадцать-двадцать от монастыря. – Семнадцать,- уточнил Алексей, - В девять должен быть как штык, строго по времени. А с наружи уже стало светать. Первые признаки восходящего солнца с каждой минутой прибавляло настроение. У Андрея от недосыпа не осталось и следа. Он смотрел на дорогу и как дитя радовался жизни. Как и утверждал водитель, через полчаса, машина подъехала к монастырю. Тяжёлые монастырские ворота, немного приоткрылись, из них вышел крупный мужчина среднего роста. Подойдя к кабине, со стороны водителя, мужчина спросил. – Вы к кому? – Овощи привёз,- опустив стекло, ответил водитель, - Вчера ящики у вас забирал. – Вчера меня не было, но вы не волнуйтесь, сейчас запущу. Через минуту, увесистые ворота, тяжело поползли в разные стороны. Фыркая и урча, машина медленно вкатилась на территорию монастыря. – Приехали. Слава Тебе Господи, - перекрестившись, старик открыл дверцу кабины и не спеша, держась за ручку, спустился на землю. За ним спустился Андрей. – Всего доброго!- попрощался водитель, и машина укатила дальше. – Дома,- приглаживая усы и бороду улыбался дед, - Ты сколько ещё пробудешь у нас? – По благословению батюшки до воскресенья. – Хорошо. Ну, что же, пойдём ко мне. Вещи у меня оставим, а там посмотрим. – Хорошо,- согласился Андрей. Накинув на плечо рюкзак, он последовал за Иваном. Под ногами шуршали опавшие листья, от них пряно тянуло осенью. Паломников на территории монастыря было мало, шла утренняя служба, и большинство из них находилось в храме. По пути, вдоль тропинки, попадались небольшие деревья. Оголившись от листьев, они тянули ко всем, свои корявые и длинные ветки, напоминая собою, древних сказочных персонажей. Впереди выделялось двухэтажное, из красного кирпича, здание. Над фасадом, единственного крыльца, свисал козырёк, сваренный из металлического профиля. Всё здание опоясывал низкий цоколь, облицованный природным серым камнем. Подойдя ближе, Андрей разглядел с левой стороны домика, побелённую одноэтажную пристройку. Входная дверь, на крыльце фасада, была приоткрыта, изнутри струился мягкий жёлтый свет, приветливо зазывая в гости. – Вот здесь я и живу,- пояснил Иван. Внутри было тихо. Прикрыв за собою уличную дверь, Андрей и старик оказались в прихожей. Это была хорошо освещённая, большая комната, с лестницей на второй этаж. С лева и с права от лестницы, тёмными провалами, были видны узкие коридоры, они уходили в глубь здания. Перед входом, за небольшим столом, сидел монах и, что то читал. С права от стола в верхнем углу стены находилась Божница. Над лестницей тикали часы. В тишине было слышно, как секундная стрелка мерно отсчитывала земное время. Старик и Андрей осенили себя крестом и поклонились святым образам. Монах поднял голову. В его глазах заискрилась не поддельная радость. – Спаси тебя Господь,- встав со стула и радушно улыбаясь, монах заключил Ивана в свои крепкие объятья,- Я рад тебя видеть брат! – И я рад тебя видеть Фёдор,- кряхтел старик, - Ослабь объятия медведь, задавишь от радости. Монах отпустил Ивана. Это был человек небольшого роста, но широкий в плечах, руки крупные, сильные, черты лица слегка заострённые. – Вот, знакомься брат,- старик указал на Андрея. – Фёдор,- представился монах. – Андрей,- человечек протянул руку Фёдору. Рукопожатие было крепким, но недолгим, оба оценивающе разглядывали друг друга. Освободив руку, Фёдор предложил деду стул. - Садись Иван. Рассказывай, где был? Старик снова указал на Андрея, - Вот, вместе на монастырском поле стерегли овощи. Ты Фёдор прости, всё расскажу, но после, только приехали. – Ладно, вижу, что с дороги, потом поговорим,- улыбаясь согласился Фёдор, - У меня к тебе вопросы накопились, - было видно как мысли блуждали в его голове, он пытался сосредоточиться, от того черты его лица, ещё больше заострялись, а брови хмурились. – Ты мне поведай Фёдор, где батюшка и как он себя чувствует?- спросил Иван. – Слава Богу, - Фёдор перекрестился, - Кризис миновал. Даже на исповедь принимает. – Слава Богу, - перекрестился старик,- Бог милостив. Подняв сумку, Иван посмотрел на Андрея, - ну что пойдём ко мне? – Пойдём,- обрадовался человечек. У лестницы, старик свернул в лево. Андрей шёл за ним. В коридоре горела одна дежурная лампочка. Спрятанная в плафон, она равномерно рассеивала жёлтый свет. На полу, создавая домашний уют, лежала с витиеватым рисунком зелёная дорожка. По левую и правую стороны коридора Андрей насчитал шесть дверей. В конце, к одной из них и подошёл Иван. - Заходи, - старик открыл дверь. В центре небольшой комнаты стоял круглый стол, покрытый белою скатертью. От двери до самого стола, поверх выкрашенного деревянного пола, тянулся цветной коврик. Через окно, в глубину комнаты, сквозь прозрачную тюль, тянулись широкие лучи солнца, в них клубилась и медленно рассеивалась комнатная пыль. В стороне от стола, упираясь в потолок, возвышался, заставленный книгами, старый шкаф. У стены, что напротив окна, расположился диван. Он был застелен, сшитым из цветных лоскутков, покрывалом. В углу за подлокотником дивана удобно расположилась тумбочка, разделённая закрытыми полками. Сверху на тумбочки, на короткой ножке, восседала потёртая настольная лампа, увенчанная белым колпаком. Ещё выше над тумбочкой, до самого потолка, располагался угловой иконостас. Напротив икон, на цепочке, висела большая из красного стекла лампадка. Всё говорило об аскетизме хозяина, всё нужное и ничего лишнего. – Ставь свой рюкзак сюда и сам присядь, - указал старик на угол, там в самом углу перед дверью стояла лавка, - Я быстро,- сняв обувь, старик прошёл через комнату и поставил сумку рядом с диваном. С благоговением подошёл к иконостасу и проверил содержимое лампадки. Убедившись, что она пустая, достал из шкафа пластиковую бутылочку с маслом и осторожно, что-то шепча, наполнил её до краёв. Затем, выдвинув верхнюю полку у тумбочки, старик достал от туда свечу и спички. Затеплив фитиль у лампадки, коротко и тихо помолился. Перекрестившись, положил поклон. Всё прибрав на место, старик не спеша направился к выходу. – Ну что идём?- надевая на себя обувь, предложил Иван, и не дождавшись ответа продолжил,- Пойдём к батюшки, если примет исповедуемся, остальное всё потом. - Сначала духовная баня, а затем телесная? – спросил Андрей. – Точнее и не скажешь,- закрывая дверь, согласился Иван. Выйдя на улицу, оба направились к настоятельскому корпусу. Погода стала быстро меняться. Усилившийся ветер, высоко поднимал в воздух опавшую листву, затем кружил, разбрасывая её в разные стороны, и уже изрядно потрёпанную снова прижимал к земле. Со стороны набежали облака и загородили собою солнце. Пройдя молча несколько десятков метров, Андрей и Иван подошли к знакомому зданию. Монах, на входе, сообщил им, что старец сейчас на службе. – Что ж человек предполагает, а Господь располагает,- предположил Андрей и посмотрел на Ивана. Иван, глядя на Андрея, поморщился. – Да брат, вид у нас с тобой никудышный и нуждается в обновлении. – Тогда приводим себя в порядок?- спросил человечек. – Да, - согласился дед. – Я только вещи у тебя заберу, - предложил Андрей,- И к себе в корпус. – Хорошо, пойдём,- одобрительно кивнул головою Иван.
Забрав рюкзак, Андрей направился в общежитие, где располагались паломники. На входе сидел молодой человек. Поздоровавшись, Андрей поднялся на второй этаж. Пройдя по коридору, он зашёл к себе в комнату. Сорок минут понадобилось ему, чтобы привести себя и свою одежду в порядок. Забросив рюкзак под кровать, Андрей снова вышел на улицу. Служба подходила к концу. Перезвон колоколов разносился по всей территории монастыря и за его пределами. Люди выходили из храма. На выходе многие толпились, осеняли себя крестом, молились, кланялись и расходились по своим нуждам. С ветром стало холоднее и очень хотелось есть. Подойдя к церкви, Андрей надеялся увидеть батюшку. Поднявшись по ступеням и зайдя в храм, он вдохнул аромат ладана. В храме стояла благоговейная тишина. Внутри паломников было мало. У икон догорали свечи. Несколько человек ожидали выхода священника из алтаря. Молодой монах собирал огарки от церковных свечей и очищал подсвечники от наплывшего воска, затем он всё аккуратно складывал в отдельные коробочки, что стояли под иконами. В центре храма Андрей увидал аналой, покрытый покрывалом. На аналое лежала икона дня. Приложившись к ней, он отошёл в сторону. Уходить совсем не хотелось, в сознание была чистота, а в сердце мир. После службы электричество было выключено и единственным источником света в это время служили свечи. Узкие окна на стенах расположены высоко, от того уличный свет проникал слабо и в храме царил полумрак. Андрею хотелось побыть одному и помолиться, сколько хватит сил. Но он осознавал свою немощь. Придёт время и голод возьмёт верх, а реальная жизнь отодвинет в сторону всякую мистику. Выйдя из храма, человечек поплёлся в трапезную. На улице сыпал первый снег. Ветер бросал его в лицо, колючий, он щекотал лоб, щёки и нос. Стало неуютно зябко, человечек поёжился от холода, поднял воротник и ускорил свой шаг…