Легендарные крылья

75-летию Победы


Поэтический  сборник  "ЛЕГЕНДАРНЫЕ КРЫЛЬЯ" посвящен 75-летию Победы. Он о военных летчиках и летчицах, которых немцы называли "ночными ведьмами", а французы «небесными созданиями», о подвигах, о дружбе, о любви.



СЛОВО О ГЕРОЯХ
 
 Вспоминает вновь страна
 Дорогие имена.
В. Хромова
 
      В 75-й раз празднуем мы День Победы. Но удивительно, что он становится не дальше от нас, а ближе с каждым годом, как будто война закончилась совсем недавно. Совсем мало осталось в живых ветеранов, живых свидетелей тех страшных, незабываемых событий. Тем ценнее любое свидетельство, любая строчка, посвященная им, особенно, если это емкая, стихотворная строка.
     Валентина Хромова –– в поэзии не новичок. Только за последние годы ею издано несколько сборников стихов, в том числе и о войне. Видимо, поэтому она посвятила его только лётчикам, мужчинам и женщинам, людям самой героической военной профессии, воевавшим на разных фронтах.
     Обращение к такой ответственной теме само по себе заслуживает уважения и признательности, ведь можно не дотянуть до эмоционального накала изображаемого и тогда стихи останутся обычной рифмованной констатацией событий, или, что еще хуже – голой риторикой. К счастью, с Хромовой этого не случилось. Читая стихи из ее нового сборника «Легендарные крылья», как будто сам переносишься в то трагическое и одновременно героическое время. Это происходит, видимо, потому, что обстановка в мире становится всё напряжённее, и мы невольно задумываемся, хватит ли у нас сил выстоять, если вдруг начнётся новое кровопролитие. В этом отношении опыт ветеранов просто бесценен. И хорошо, что появляются такие книги, как эта.
Когда грозовая набухла гора
И молнии рядом, как бритвы,
Задуматься, значит, настала пора:
А сможем ли выстоять в битве?
И вспомним тогда мы ребят и девчат,
Сражавшихся против фашистов.
Каким нужно стать, чтоб, себя не щадя,
На бой с семерыми решиться?!
   Накануне войны, как правильно подчёркнуто в сборнике, молодёжь массово сдавала нормы ГТО, готовилась «к труду и обороне». И сколько разноплановых рекордов было поставлено в 30-е годы! Советский Союз готовился к неизбежной войне, и, если бы не репрессии, то не было бы такого провального начала в 1941-м. Об этом автор размышляет на примере конкретных биографий. Страна должна помнить уроки истории и чтить своих героев.
   Большинство стихотворений посвящено выпускникам разных лет Оренбургского высшего военного авиационного Краснознаменного училища лётчиков имени И. С. Полбина (ОВВАКУЛ), о необходимости возрождения которого говорят факты нашего героического прошлого. Удачным, по-моему, является рассказ о североморцах через восприятие их Юрием Гагариным, лётчиком-космонавтом послевоенного времени, и обращение к подвигам лётчиков Оренбурга, Орска и Новотроицка. Нельзя любить свою большую Родину, не зная истории родного края.
    «Легендарные крылья» - это сборник стихотворений о подвигах и фронтовой дружбе – основе любых побед. Но то, что автор – женщина, понятно из приоритета стихотворений о лётчицах. Они же и более точны психологически, и более лиричны, даже пронзительны.
Бензин на нуле. Прыгать? Нет, немчура,
Вам радость она не доставит!
Лоб в лоб, зубы стиснув, идёт на таран
И имя своё тем прославит  (о Е.Зеленко)
   Обо всех ветеранах Валентина Викторовна рассказывает как о близких ей людях, и эта сопричастность, и эта благодарность подкупают своей искренностью. Показательны строчки из стихотворения «Легендарное имя», посвященного И.С. Полбину:
Я  благодарна Герою за это.
Вот бюст Ивана у самого входа.
В год юбилея желанной Победы
Свечку зажгу отстоявшим свободу.
Вспомним мы многие подвиги сразу
Выпускников Оренбургского вуза.
И потеплеет вдруг взгляд ветерана -
Славной легенды  былого Союза.
   В целом новый сборник стихов Валентины Хромовой является очень своевременным и интересным любому читателю с юных до преклонных лет. В нем каждый найдет строчки по сердцу – лирические или заставляющие задуматься. Рекомендую. Не пожалеете.

Александр Иванов,
журналист, писатель.


В День Победы

Лет прошло уже немало
От победного финала.
Чем закончилась война,
Помнит наша вся страна.
А другие позабыли,
Как фашисты их громили,
Как сжигали без вины
До победной той весны.
Позабыли, как встречали,
Как «Ура!» тогда кричали
Нам, как истинным друзьям.
А теперь войной грозят.
В юбилей святой Победы
Мы пройдём с тобой по следу.
Вспоминает вновь страна
Дорогие имена.


Оренбургский венок

Что может быть прекрасней,
Чем плыть по небесам?!
И я мечтала страстно
Расправить паруса,
Пусть не сама, но рядом
Такой быть должен друг,
Небесным чтобы взглядом
По жизни вёл не вдруг.

Тогда в ОГПИ* я
Училась и порой
По городу бродила
С тобою, мой герой.
Курсант ты был отличный,
Стал лётчиком потом.
Но только в плане личном
Не будет запятой.

Уехал ты на Север.
А я два курса здесь
Окончить без отсева
Хотела – мой то крест.
Но с той поры поныне
Близка мне высота
И назвала я сына
Алёшей неспроста.

О лётчиках читала
И интервью брала.
И вот пора настала –
За книгу я взялась.
О подвигах все главы
И о большой любви -
В год  юбилейной славы
Венок мой скромный свит.
__________________
ОГПИ – Оренбургских государственный педагогический институт


Лётчикам Второй мировой

Аэроклубы, как грибы,
Росли в года прифронтовые,
Чтоб в ситуациях любых
Преодолеть ветра кривые.
И Громов с Чкаловым судьбы
Наметят вектор без вопросов,
Мечтой о небе болен был
Ведь каждый третий из подростков.

А Гризодубовой полёт
В рассказе штурмана Расковой
Девчат на подвиг позовёт,
Хоть выбор неба так рискован!
Но что чудесней может быть,
Чем над землёй парить, как птица?!
Полёт им первый не забыть,
И в старости он будет сниться.

Да только доживут не все
До героической Победы,
В кабине иль на полосе
Последний вздох доверив небу.
Девчонки – в 18 лет,
Постарше или чуть моложе -
Я их земной и звёздный след
Всем сердцем чувствую и кожей.

Теперь и те, кто уцелел
В боях жестоких просто чудом,
Уже лежат в родной земле.
Но подвиг их не позабудут!
Всех, кто тогда крылом своим
Спасал нас, каждый миг рискуя,
Мы от души благодарим,
Им в День Победы салютуя. 
___________________________


ДАЁШЬ РЕКОРДЫ!


Тридцатые годы

Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,
Преодолеть пространство и простор.
Марш авиаторов.

Тридцатые годы – расцвет авиации,
Рекордозависимость цивилизации,
Борьба двух систем за престиж и открытия.
У всех на слуху имена и события.
На скорость, высотность и дальность полёта
Настроены лучшие в мире пилоты.
Но только нигде нет героев бесстрашней,
А с ними сильнее и Родина наша.


Первый из лучших

120-летию М.М. Громова

Он рождён был летать –
Непростая работа.
До войны испытал
35 самолётов.
Сколько раз мог сгореть!
Сколько раз мог разбиться!
Но он выправит крен
И спокойно садится.

Из Пекина взлетел.
Но тропический ливень
Прижимает к воде,
В пасть акул агрессивных.
Снова точный расчёт –
Мастерства знак особый -
В пользу Громова счёт
Увеличил весомо.
Мир впервые воздаст
Михаилу сторицей,
По Европе  когда
Пролетит, словно птица.
И Берлин, и Париж,
Вена, Рим и Варшава
«Лётчик номер один», -
Скажут, Громова славя.

Новый АНТ-25
Объезжает бесстрашно,
В нём дефекты изъять
Нужно все перед трассой.
А мотор то заглох,
То огнём «тело» гложет.
Сесть с таким тяжело,
Только Громов сел всё же.
А Героем он стал
В СССР, как известно,
Лишь когда налетал
Больше всех километров
По маршруту «Москва –
Тула - Харьков» и снова
Нужно одолевать
Нрав погоды суровый.
Чтоб уйти от дождей,
Облака протаранил.
Тысяч семь – тот предел,
Что морозом карает.
Самолёт в слое льда,
Глохнет радио сразу,
Замерзает вода –
Значит, вниз им пора бы.

Над Москвой ураган
АНТ швыряет, как щепку.
И снижаться в капкан
Безрассудно, нелепо.
Вновь меняют маршрут.
Трое суток в полёте.
Ни на миг не уснуть
Всем уставшим пилотам.
Только Громов ведёт
На опасных отрезках
Сам тогда самолёт
Без излишнего стресса.
При посадке его
В баках мизер бензина.
За рекорд мировой
Славит Родина сына.

Много учеников
Воспитает Михалыч.
Но вот главный рекорд
Совершить для финала,
Облетев шар земной,
Помешал 41-ый.
Только он всё равно
И в войну был примером.


Через Северный полюс

Чкалова любили, у Громова учились.
М. Галлай

Герои. Оба асы.
Кто более велик:
Учитель в лётных классах
Иль всё же ученик?
Любимчик и народа,
И высших из верхов,
Валерий год за годом
Был к подвигам готов.
На выставке в Париже,
Где каждый как алмаз,
Вдвоём за новым призом
Решат лететь от нас.
Но кто-то постарался
Мотор пересадить –
И Чкалов молча раньше
Над полюсом летит.

Достоин взять он первым
Важнейший из призов,
Но главное, наверно,
Что Чкалов из «низов».
Ему Страну Советов
Доверят представлять,
Чтоб нас на всей на планете
Могли лишь догонять.
Да, первым без посадки
Над льдами в Штаты смог
Валерий сделать самый
Отчаянный рывок,
Но только не сумеет
Рекорд поставить свой –
И Сталин без усмешки
Качает головой.

А «опытный»* взлетает
«Дублёру»* дать урок.
Бензина им хватает,
Заправлен в баки впрок.
Могли и до Панамы
Герои дотянуть,
Но был приказ: без драмы
Окончить в Штатах путь.
Сам Рузвельт принимает
С почтением гостей,
И тон преобладает
Восторженный вестей.
И Сталин телеграмму
Им с поздравленьем шлёт.
А экипаж цветами
Встречает наш народ.
_____________
* «Опытным» называли NO-25-1 Громова, который должен был лететь первым,
а «дублёром» NO-25 Чкалова.


В Сибирь

Летали до Харькова и до Китая,
В Европу маршруты освоят, взлетая.
Но нам Петропавловск-Камчатский важнее
И дальность полёта над морем ценнее.
И Чкалов воспринял призыв Байдукова,
Чтоб над Ледовитым пройти путь искомый.
Богатства Сибири освоить бы надо.
Но очень непросто достались награды.

Над льдами - туман, выше – тучи громадой.
Летели вслепую сквозь эту преграду.
Трясёт самолёт, льдом покрывшийся плотным.
Глоток кислорода – мечта для пилота.
Камчатка, Охотское море и Тихий
Внизу показались, но дальше уйти бы.
Нет, до Сахалина  они не дотянут,
И даже Хабаровск не видим в туманоме.

Идут над Амуром, над самой водою –
Недолго столкнуться здесь было с бедою.
Внизу острова, где овраги, как сети.
Один к миллиону был шанс на спасенье.
Но Чкалов был асом и меж валунами
Свой АНТ-25 водрузил, словно знамя.
А Удд стал носить гордо имя Героя
Как к славе нетленной звучанье пароля.

Объездить коня не стального попроще.
А новый крылатый надёжен не очень,
За трое-то суток  сил выжал немало,
И весь экипаж  хорошо помотало.
Не зря Леваневский лететь побоялся,
Когда с самолётом едва не взорвался.
Но новый рекорд мировой станет фактом.
И, чуть отдохнув, в путь готовы обратный.

Теперь можно медленно и с остановкой.
Хабаровск, Чита, Красноярск – трафик новый.
Сибирь им дарила цветы и улыбки,
Став ближе, доступней для строек великих.
И Сталин в Москве их встречать будет лично.
А Чкалову в дар – самолёт преотличный..
Вновь слава всемирная машет крылами,
Чтоб новых рекордов не стихло цунами.


Валерий Чкалов

Он родился на Волге,
Где и прадед, и дед
Лишь мечтали о воле –
Бурлакам счастья нет.
А вот силушки столько,
Что до точки любой
Баржу против потока
Сутки тянут гурьбой.
И помериться силой
Было им, как чихнуть…
Только смелый, красивый
Внук другой выбрал путь:
Стал отличным пилотом
И рекорды не раз
В очень сложных полётах
Превышал он для нас.

Был десятым ребёнком,
Но без матери рос
И во всякой работе
Закаляться пришлось.
С малолетства в приречье
Знал мешков тяжкий груз,
От кувалды кузнечной
Спать ложился «без рук».
Волга силы давала.
И сидел не впервой
Над рекой, как бывало,
Приезжая домой.
Вспомнил: в детстве, ныряя
Под большой даже плот,
Силы соизмеряя,
Вновь потом плыл вперёд.

А однажды промчится
Над рекой самолёт–
И летать, словно птица,
Вдруг мечта позовёт.
Он учился упорно
И стал лучшим в строю.
«Кони неба» покорны,
Не хрипят, а поют.
Только тучи заходят
Над родною страной,
Из Испании с ходу
Потянуло войной.
Нужен. Ох, как же нужен
Новый нам «ястребок»,
Чтоб фашистов утюжить
Лучше прочил он мог!

Что ж так сердце заныло?
Сложно в прошлый полёт
С онемевшим мотором
Он сажал самолёт.
А ещё вспомнил стылый
Взгляд вождя (вот беда!),
Возразил с лишним пылом
Словно ровня когда.
Что причиною стало,
Не узнать нам теперь,
Только грудой металла
Рухнул наземь вдруг «зверь».
А Валерий не прыгнул,
Вёл его за дома.
В том душевном порыве
Смерти шах был и мат.

В Нижнем памятник ставят –
И над Волгой-рекой
Вновь как будто взлетает,
Позабыв про покой,
Богатырь, Человече.
Взгляд бесстрашный орла.
Покорить смог он вечность,
Два расправив крыла.
Носят имя Героя
«Ил» и аэропорт,
Остров и астероид,
Городов новый код.
Став бесстрашней Икара,
Он в России кумир.
И фамилию «Чкалов»
Помнить будет весь мир.
 

Кратчайшим путём

К 115-летию В.К. Коккинаки

Год 38-й. На востоке японцы
Готовы напасть на Советский Союз,
А вскоре и кровь у Хасана прольётся.
Как быстро доставить военный нам груз?
Кратчайшим путём до Приморского края
Летят Коккинаки и штурман его.
Лишь сутки в полёте, а силы на грани.
С Бряндинским Героями стали в тот год.
А в 39-м уже вылетает
В Америку, наш передать чтоб привет.
Опять кислорода порой не хватает,
И руки в мозолях, и шум в голове.
Как первопроходец кратчайшего рейса
Он был бриллиантовой цепью – то знак!
Потом награждён самым строгим судейством.
За 20 рекордов вся грудь в орденах!


  Рекорд «Родины»

В. Гризодубовой, П. Осипенко и М. Расковой

До Тихого проложен
Прямой путь, как черта,
Но мировым он всё же
По дальности не стал.
Был Громовский длиннее
До Штатов перелёт.
Ну а какой ценнее,
Наряд ли кто поймёт.
И женщины решили,
Что им теперь пора
Свои расправить крылья
Наперекор ветрам,
Превысить результаты
Французской Дюпейрон.
Втроём безмерно рады
Поставить на «зеро».

Был командир отважен,
Инструктор лётных дел,
Есть 5 рекордов важных –
И это не предел.
Летает Валентина
С 2-х с половиной лет.
Послушна её машина
Любая – спору нет.
Да и Полина – лётчик
Достойный, просто ас,
И в дальних перелётах
Не новичок в тот час:
Кривые и прямые
Маршруты по лучу –
Рекорды мировые
Её тоже по плечу.
Марина из гражданских
Пилотов, но не зря
НКВД медали
С геройскими горят
И минусы, и плюсы
Сплелись, не разделить –
Порою очень грустно
Тянуть из кома нить.

Полёт готовят спешно
В преддверье холодов,
Порою и небрежно,
Не так чтоб от и до.
Но, в целом, доработан
Для цели непростой
Их самолёт – и вот он
Взлетает над чертой.
Летели больше суток
То в облаках, то над,
Где радио как будто
Оглохло – чья вина?
И рос со снежным роем
На стёклах лёд, пока
Марина «нос» не вскроет –
Останутся без карт.
Вслепую и вглухую
Летели на восток.
Границу, помятуя,
Корабль не пересёк.
Конфликт слегка потушен
На озере Хасан,
А вот держаться лучше
Подальше – не десант!

В окно меж облаками
Увидят океан.
Вот это ускакали!
Опешили слегка.
Им до аэродрома
Любого б дотянуть.
Но весть страшнее грома:
Бензина лишь чуть-чуть.
Непросто уместиться
На пятачке любом.
Опасность есть разбиться,
С землёй столкнувшись лбом.
Расковой прыгать нужно
Из части носовой –
И 10 суток кружит
Под хруст и дикий вой.
Две плитки шоколада,
Нож, компас, пистолет.
Но эхо, став преградой,
Даёт неверный след.
На сотни километров
Таежный бурелом.
На волосок от смерти,
Но вышла, ей назло.

А самолёт посажен
Был Валей средь болот.
Но только очень важно,
Что «Родину» пилот
Не всякий обнаружит,
Ведь надпись лишь внизу.
И 50 по кругу,
Иша их, груз везут.
Два в многодневном стрессе
Столкнулись ближе к ним –
И над таёжным лесом
Видны огонь и дым.
В одном комбриг Бряндинский
Погиб, помочь спеша.
В другом  - десант с комдивом.
О них молчать решат.
Останки захоронят,
Спустя десятки лет.
И обелиска, вроде,
Над их могилой нет.
И вовсе не случайно,
Что 30 лет подряд
За разглашенье тайны -
Отправка в лагеря.

Любой ценой хотели
Дивить подлунный мир,
И плыли, и летели
Как на последний пир,
Вернее, к бою стали
Готовиться уже
С победою на дальнем
По плану рубеже.
И  первые Герои
Средь женщин СССР,
Конечно же, все трое,  -
Для женщин всех пример.
И пред войной, и в самой
Святой для нас войне
Их мировая слава
Заслужена вполне!

_____________________


СЕВЕРОМОРСКИЕ ОРЛЫ

Первые орденоносцы ВОв *

Север – это место,
Где живут герои
И боёв известных,
И великих строек.
Первыми на фронте
Эти три титана
В звании Героев
Всем известны станут.

Нет машин и очень
Просто вдруг взорваться -
Хоть поодиночке,
Но летят сражаться.
Здоровцев и Жуков,
Харитонов Пётр**
Фрицев многоруких
Били на высотах.

Лют змей многоглавый,
Не края съел – страны.
И не ради славы
Шли здесь на тараны.
Ленинград с Отчизной
В грозном том начале
И ценою жизни
Храбро защищали.
_______________
ВОв – Великая Отечественная война
** Жукову М.П., Здоровцеву С.И. и Харитонову П.Т. звание Героев присвоено 8 июля 1941


Герои Заполярья

И финны, и германцы
мечтали отхватить
Весь Кольский полуостров,
до Мурманска дойти,
Архангельск взяв, с победой
войти и в Ленинград.
Но план остался бредом,
иным был и парад.
В Норвегии скопилась
Армада* мощных сил,
Морской флот и воздушный
легко других косил.
А в Заполярье ждали
смертельного врага,
Немало повидали
их эти берега.

Дивизии к границе
переместил Попов**
Готовы к схватке «птицы»,
не нужно им оков.
В четыре раза больше
противников в крестах.
Но  устью нашей Лицы
«Долиной славы» стать!
А на Рыбачьем даже
за пограничный знак
Не удалось ни разу
пробиться ни на шаг.
Так храбр десант российский,
что горных егерей
Эсэсовцам усилить
приходится скорей.

Погибли в Заполярье
солдаты, моряки
И лётчики недаром –
попятились враги.
А всем героям скромным,
и мёртвым, и живым,
Медаль «За оборону…»
летела из Москвы.
Но в День Победы в бронзе
опять за рядом ряд
Герои дней тех грозных
о битвах говорят.
Мы им несём букеты,
их славим имена.
И свечи до рассвета
им светят из окна.
____________
*Армада -   Большое соединение кораблей, самолетов или танков, действующих согласованно.
**Попов М.М. – командующий Ленинградским военным округом


В геройском полку*

Как быстро пробежали
Курсантские годки!
Погоны как медали,
И крылышки крепки.
Гагарина в апреле
Звала иная высь.
С друзьями он на север
Поехал из Москвы.

За окнами темнели
Карельские леса,
Остроконечных елей
Вся в инее краса.
Вот позади остался
Уже Полярный круг,
И снегом заметает
Пурга весь мир вокруг.
Туманы-великаны
Поплыли за окном.
Как призрак, ночь не канет,
И в полдень здесь темно.
Без солнца по полгода -
Суровые места.
Но при любой погоде
Придётся им летать.

Четвёрка оренбуржцев
Приедет раньше их.
Приём горячим будет,
К утру лишь гомон стих.
А комполка напомнит
О том, как в дни войны
Здесь совершали подвиг
Советские сыны.
На стенке в чёрной рамке
Ещё висит портрет
Того, кто протаранил
Фашиста – светел след.
Сергей то Негуляев
Врага не пропустил,
Сбил «мессер», сам пылая,
И Мурманск защитил.

Попали в полк геройский,
Войну прошедший полк.
И не было вопросов,
Как в очень краткий срок
Не просто стать пилотом
Отличным, но в бою
Возможном, бить без счёта
Всех в северном краю.
В Сафоново Аллея
Героев славных есть,
Что, души наши грея,
Рядами встали здесь.
Фронтовиков пять с лишним
Десятков в том строю.
А встретил, будто лично,
Гагаринский нас бюст.
___________
*В течение двух лет  Юрий ГАГАРИН служил в ЛУОСТАРИ (Мурманская область) в 769-м истребительном авиационном полку 122-й истребительной авиационной дивизии  ВВС Северного флота. Имел квалификацию «Военный лётчик 3-го класса»


Обломки «мессершмитта»

Был лучшим перехватчиком
Их командир звена,
Но этим он не хвастался,
Зато учил сполна.
«На реактивном, сокол мой,
В трёх лицах ты, как Бог:
Пилот почти стоокий, но
И штурман, и стрелок».
Всё чётко шло по графику.
Зима сошла на ноль.
Полёты, книги, радио.
Походы в выходной.
Однажды и наткнулись вдруг
На ржавый «мессершмитт»,
Обломками стал заживо
И здесь с войны лежит.

Машина та подбитая
Пред ними не в кино.
- Чей почерк? – любопытствует
Друг Юры – Дергунов.
- Кто знает, то Сафонов сбил,
А, может, Кузенков, -
Фронтовику (своих чинил)
Ответить нелегко.
А Юре сразу вспомнился
Тот чёрный день, когда
Мотоциклетной конницей
Нагрянула орда.
Из дома немцы выселят
Под зиму – и отец
Землянку роет быстренько,
Иначе всем – конец.

Особенно же зверствовал
Один фашист – Альберт.
Пытал тем, что консервы все
Псам скармливал в обед.
И на дрова рубил их сад,
Злость выместив на нём.
Тут братик Юры вышел сам
Погожим этим днём.
На детском шарфике его
Подвесит вдруг палач.
Фашист от смеха чуть живой,
Не тронул детский плач.
Решит он фотоаппарат
Из дома принести.
И Юра с матерью как раз
Мальца смогли спасти.

Но, вновь взглянув на «мессершмитт»,
Он вспомнил день и ночь,
Когда был рядом лётчик сбит,
Другой сел, чтоб помочь.
Туда ребята прибегут,
А Юра впереди
И клятву отомстить врагу
Услышит не один.
Теперь лежит, повержен, враг
И здесь, и там - вдали.
Волной чудовищных атак
Сломить нас не смогли.
Так было и так будет впредь!
А Север – наш форпост.
Пусть сунутся – им всем гореть,
Обрубим винт и хвост!


Морской орёл

Первому дважды Герою ВОв Б.Ф. Сафонову

Он смотрит на нас с боевой киноленты,
В сиянье Победы вписавший строку.
О нём до сих пор не смолкают легенды
И риске, рассчитанном с долей секунд.

Как многие, в школе Осовиахима
Взлетел в первый раз, обретая крыло.
Птенцом Гризодубовой был и, вестимо,
Что с этим немногим тогда повезло.
Как лучший учлёт он направлен был в Качу*,
Окончив, как позже Гагарин, решил
Что Север и море – важней нет задачи.
И в Финской уже силы вражьи крушил.

С началом вторженья фашистов здесь всё же
Из североморцев сбил первым врага
И всем показал, что такое возможно,
Хоть опыт огромен и мощь их крепка.
Борис за минуту взлетал в поднебесье
И целился в лоб, невзирая на счёт.
И каждый свой бой он творил, словно песню,
Учил молодых, подставляя плечо.
«За Родину!» - белою краскою пишет.
И фрицы, чтоб свой им уменьшить урон,
Открыто в эфир шлют, и все это слышат:
«Внимание! В воздухе снова Сафон!»

Сбил за год 17 стервятников – редкость.
А сколько над сушей и морем в те дни
Врагов уничтожат «сафоновцы» метко!
И слава повсюду гремела о них.
В порядке обмена летят англичане,
Чтоб здесь передать «хаукер-харрикейн».
«Подарки» пока свысока нам вручают.
А через неделю увидят пике**.
Они на своих-то не могут такие
Фигуры освоить, как русский наш ас.
«Ол райт!» «Вери гуд!» - голоса подхватили.
И в воздух подкинут Бориса не раз…

Весной 43-го вдруг появился
Особый отряд пикировщиков здесь,
Как «Гордость Германии», он не смирился
С тем, что у «люфтваффе»** пыл выдохся весь.
 Помериться силой с воздушным пиратом,
Чей пёс на тату нёс в зубах «ястребок»,
Мечтал комполка, получилось не сразу.
Но всё же подбил, лишь подставит он бок.
Пилот, приземлившись, сдаётся в плен нашим.
Да, птица из редких - похоже на то.
4 десятка он сбил над Ла-Маншем.
Железных креста два, один Золотой.

Их трое - врагов 45 налетело.
От тучи стервятников в небе темно.
Орлов и Покровский в бой ринулись смело.
Сафонов, как прежде возглавил звено.
В последнем бою он с четвёркой сражался,
Суда чтоб до Мурманска груз довезли.
Троих подстрелил, но в пике вдруг сорвался –
И волны морские надгробьем легли…
Во всём и всегда комполка был примером,
Орлята орлами старались кружить..
Гвардейское знамя вручили им первым.
И имя Сафонова полк заслужил.

На родине тульской и в Североморске,
В Сазоново, в Мурманске ас ВВС,
Изваянный в бронзе, стоит, с ветром споря,
Защитником наших российских небес.
Он смотрит на нас с боевой киноленты,
В сиянье Победы вписавший строку.
О нём до сих пор не смолкают легенды
И риске, рассчитанном с долей секунд.
_________________________
*Кача - Качинское высшее военное авиационное
ордена Ленина Краснознамённое училище лётчиков имени А. Ф. Мясникова
**Лю;фтваффе  — название германских военно-воздушных сил в составах рейхсвера,  вермахта  и  бундесвера.
***Пике - то же, что пикирование; резкое снижение, полёт летательного аппарата вниз с нарастающей скоростью под углом от 30 до 90 градусов к земной поверхности


Друзья-союзники

Мягкий свет струится
Сквозь фату тумана.
Хочется напиться
Этого обмана.
Море тихо плещет,
К берегу ласкаясь,
В середине лета
О былом вздыхает.
41-й грозный,
Боевой, но всё же
Шепчет нам природа:
«Мир для счастья создан!»

Транспорты шли в Мурманск
С драгоценным грузом
Не последним туром
Для частей Союза.
На авиаматке
Гости англичане.
Лишь обнимем братски –
Тут приказ отчалить.
Мы летим над морем,
Караван под нами.
Проводив, уж вскоре
Возвратимся сами.

На авиабазе
Тихо – бой над портом.
Мы устроим праздник
Для гостей-пилотов.
Видим, грудь в колодках
Орденов престижных.
В бой вступаем плотно,
В бой во имя жизни.
«Харрикейн» везли нам,
Видно, на удачу.
Только те «павлины»
Не быстры на сдачу.

Наши «Миги» круче,
Мы им доказали,
Бой когда всей кучей
Фрицам навязали.
Но друг друга рады
Мы прикрыть в час боя,
И не за награды,
А делясь судьбою.
Лондон и Москву ведь
Там мы защищали.
Дружбу боевую
Внукам завещаем.


«Сафоновцы»

7 наших к полсотни, а сбили 13,
«Сафоновцы» - это особый полёт!
Умеют они «по-сафоновски» драться,
И часто враг, струсив, своим бомбы шлёт.
Семь наших к полсотни, а сбили тринадцать,
«Сафоновцы» - это особый полёт!
Умеют они «по-сафоновски» драться,
И часто враг, струсив, своим бомбы шлёт.
Со славой бомбили врагов до Берлина.
На страже и позже стояли, как рать.
Во многих конфликтах их почерк былинный,
И ими гордится вновь Родина-мать.


«Я Сокол!»

С.Г. Курзенкову – Герою Союза, сбившему 9 и подбившему 4 вражеских самолёта

На небе вспыхивали звёзды.
Крепчал мороз, февраль не март.
А в Мурманский порт с грузом грозным
Три корабля вошли впотьмах.
Фашисты в Баренцевом море
Вели охоту, но облом.
Теперь опять прут наглым строем,
Блистая прошлым серебром.
Встал ураган огня стеною,
Обрёк попытки на провал.
«Ваш Мурманск по огню в героях», -
Английский лётчик нам сказал.

А мне приказ: найти, и срочно,
Гнездо тех «юнкерсов» в ночи
И нанести удар так точно,
Чтоб было нечего лечить.
По времени фронт подо мною –
И начинается обстрел.
Но я на запад под луною
Уж до залива долетел.
Но где ж аэродром треклятый?
Бензин ведь кончился почти.
Но вдруг мигнул фашист крылатый,
Посадку просит – Ну, лети!

Он сел, и я снижаюсь ниже,
Чтоб поточнее пробомбить.
Бьют «эрликоны» ближе, ближе.
Но мне открылся новый вид.
Стояли в ряд, как на параде,
Сосновым бором, как щитом,
Прикрытые, чему так рады,
Машины с дьявольским крестом.
Сейчас получите, ей Богу!
Но мой вдруг вздрогнет самолёт,
И следом боль пронзила ногу.
Всё ж бомбы сброшу и вперёд.

Осколков врезалось немало
В мой «Харрикейн», но я лечу.
Крыло по-прежнему пылало.
А долететь к своим хочу.
Доска с приборами разбита,
Без них слепой я, ё-моё!
Хоть радио есть в роли гида:
«Я Сокол! Дайте курс! Приём».
Мне пролететь ещё бы малость.
Дым стёкла закоптил – пожар!
Открыл кабину, задыхаясь, –
Огонь со всех сторон зажал.

Пора бы прыгать с парашютом.
Да вот нога – тянул, слабел.
Залив. Осталось 3 минуты.
Вдруг взрыв – и вниз я полетел.
Рвануть бы за кольцо, но сразу
Меня собьёт мой самолёт.
Жду, кувыркаюсь, страшно глазу.
Удар. «Я спасся!» - мозг орёт.
Но ветер с прежней злобной силой
Мне жжёт лицо, и вижу я,
Что, складываясь так бессильно,
Уходит купол от меня.

Как я упал и не разбился,
Хоть ждал меня гранитный гроб?!
Как оказалось, приземлился
На склон и полетел в сугроб…
О том рассказывать не стану,
Как травмы органов моих
Лечили, как я всё же встану,
Ходить чтоб на своих двоих.
Но вот осколочек металла,
Который доктор подарил,
Храню с наградой ярко алой
Не 10 лет, а 33.
___________
*«эрликоны»  - автоматические зенитные пушки


Городу-герою Мурманску

Из Англии конвоем
Шли в порты корабли,
Всё нужное для боя
Союзники везли.
А СССР ответно
Слал ценное сырьё.
Берлин бесило это –
Бомбить не устаёт.
Разгрузка с твёрдой верой,
Что будет враг разбит,
Ремонт судов на верфях,
Заводов чёткий ритм.
Под бомбами тех урок
Не сдался ни на миг
Герой отважный – Мурманск.
Поклон и мой прими!


Характер победителя

«Пока в России есть такие люди, она непобедима», - военный атташе Великобритании о Захаре Сорокине. 1943 г.

От обхода до обхода
Думалось не о погоде.
Мысль одна лишь душу гложет:
Как без ног летать он сможет?

А вначале, как мечталось,
Жизнь удачно начиналась.
Севастополь вспомнил, море,
Ждали где врага в дозоре.
Военком сказал им: «Надо».
Лейтенанты очень рады
В Заполярье очутиться,
Чтоб с фашистами сразиться.
Наконец-то приземлились.
Вдруг налёт – и в небо взвились
Истребители бесстрашно.
Только здесь везде опасно.
Но комэск с улыбкой встретил.
Черноморцам так ответил:
«Миги» ждём с заходом солнца.
Собирать самим придётся».
Жаркий бой в районе Лицы
Чаще стал Захару сниться,
Как, прошив сплошные тучи,
Били гадин там ползучих.
Семеренко сбил фашиста,
Но другой летит ершисто.
И Захар в порыве мести
На гашетку жмёт – есть «мессер»!
Бомбы «юнкерсы» бросали
На свои войска, а сами
Наутёк уже спешили.
«Нас, - вопили, - окружили!»
Их командованье в шоке:
52 грязнобоких!
Как же 7 лишь наших асов
Окружили всех их разом?

В октябре на Кольском стужа.
Ночь полярная к тому же,
Снег метровый, сильный ветер.
Облаков тугие сети.
С Соколовым по тревоге
Поднялись, а по дороге
Вдруг четыре «мессершмитта»
Из когда-то не добитых.
С высоты по головному
Бьёт Захар и ловит снова
«Мессер» точно в сеть прицела.
Нет патронов иль заело?
Кончились боеприпасы.
А фашисты тоже асы,
Пули самолёт хлестали,
В ногу лётчику попали.

Пронеслось в сознанье: «Ранен»,
А ведь бой ещё на грани.
«Не уйти врагу!» - решает
И тараном завершает.
По хвосту винтом бьёт сокол –
Камнем враг летит на сопки.
Но и «Миг» как в лихорадке…
Приземлился – жизнь в награду.
Сел на лёд. Пурга стихает.
Только вдруг, свирепо лая,
Дог несётся – выстрел битой.
Жив ли лётчик, им же сбитый?
Перестрелка – в снег по пояс
Падает один. Их двое.
Расстреляв патроны даром,
Фриц блеснуть решил ударом.
«Рус, сдавайс!» - кричи в угаре
И, подобно урагану,
Бросился к Захару, чтобы
Задушить в порыве злобы.
Выстрел, но, увы, осечка.
А вражина прёт навстречу.
Полоснула финка щёку,
Не хватило чуть расчёта.
Сдавят горло руки-клещи.
Зверем дышит он зловеще.
Но рывок – и фриц в полёте.
А «ТТ»* опять в работе.

Посидеть бы, отдохнуть бы!
Но довольно и минуты.
«Отключиться можно сразу –
И конец!» - диктует разум.
Надо! Надо понемногу
К части одолеть дорогу.
Далеко что, это скверно:
70 км, наверно.
Есть уже он не пытался,
Понял: без зубов остался.
Боль и кровь, паёк – лишь ноша,
В снег был тут же он отброшен.
Через силу днём и ночью
Шёл, но пить хотелось очень.
Вдруг журчанье речки слышит –
Будто дар был послан свыше.

Пил взахлеб, но оступился
И по пояс провалился
В ледяную эту воду –
И не выберешься с ходу.
Все промокло – не согреться.
Хворост вновь не загорелся.
Долго шёл в ледовой робе,
Но не слушаются ноги.
Полз, вставал, как на ходули.
С моря вдруг ветра подули.
Полз к избушке с пистолетом,
А подняться силы нету.
Командир зенитной части
Вызвал катер  - он отчалил.
И Сорокин, не в бреду ли,
Видит, как хирург колдует.
Вот в палате очутился
И опять на час забылся.
Голоса услышал – сразу
Прояснился, вроде, разум.
Рядом с Димой Соколовым
Богатырь Сафонов словно.
И сказал комэск, прощаясь:
«К нам быстрее возвращайся!»
Но Захар случайно слышит,
Что отрезать могут выше
Отмороженные ноги,
Если ждать хотя б немного.
Вот теперь лежит на койке,
Рассуждая с беспокойством:
Сможет ли подняться в небо?
Без него он, как без хлеба.

Город Киров. Долеченье.
И с протезами мученье.
По шажочку, стиснув зубы,
К цели шёл – и боль на убыль.
Но доказывать придётся,
Что не зря на фронт он рвётся.
«Для ручного управленья
Годен», - пишут в заключенье.
Было 6 на фюзеляже
Звездочек, но видно сразу,
Что 7-ая всех дороже:
Сбил без стоп фашиста всё же!
 Атташе английский прибыл.
Это стало вдруг сюрпризом
Для Захара, о котором
Речь зашла довольно скоро.
2 недавно самолёта
Сбил для ровного он счёта.
Что воюет на протезах,
Генерал всё ж счёл за дезу**.
И, когда Захар явился,
Генерал вдруг наклонился,
Сел на корточки, ощупал,
Встав, обнял через минуту.
В тот же день он королеве
Сообщил об этом деле -
«Золотой Крест» стал наградой,
Со «Звездой» сияет рядом.

Всё сбылось, о чём он грезил.
Сбил 12 не протезах.
С воинством таким, вестимо,
Наша Русь непобедима!
_______________
*ТТ - пистолет (Тульский Токарева)
**Деза  -дезинформация


«Крёстный» Гагарина

И.Е. Корзунову – Герою Союза, бывшему командующему ВВС Северного флота

Посёлок бывший Луостари
Гордится тем, что здесь он жил –
Наш первый космонавт Гагарин,
Когда на Севере служил.
На Миг-15 реактивном
Отличным лётчиком там стал.
Но космос звал – и он активно
Об этом рапорты писал.
Наверх доложат, Корзунову.
Идея слишком уж свежа…
А генерал решил : «Рисково,
Но просьбу стоит поддержать».

Он, ас прославленный Морфлота,
И сам таким отважным был,
Когда в тот первый день*, не сотый,
Фашиста над Одессой сбил.
А вскоре на «Пе-2», на «пешках»,
Предел по дальности их ждёт –
По нефтепромыслам в Плоешти**
Ударят – с этим повезёт.
Удар такой был мощной силы
И неожиданно так смел,
Что все взахлеб газеты мира
Налёт тот ставили в пример.
Но без прикрытия летели,
И «мессеры» со всех сторон
Добычу рвали, как хотели –
Летит, сбивая пламя, он.
Да, хладнокровье и уменье
Не менее в бою важны –
Они одной удачи звенья,
Не меньше храбрости нужны.

Ноябрь. Бои за Севастополь,
Зениток плотный где заслон.
За 80 с лишним взлётов
Врагу нанёс большой урон.
На 40 самолётов в Саки
Обрушат бомбы  - немцы злы.
На «бис» ещё одна атака.
Домой вернутся все орлы.
Хоть превосходство в крымском небе
Германских и союзных сил
Лишило нас тогда победы,
Но слава всем, кто их косил!
Героем стать бы должен дважды
Иван Егорыч Корзунов –
Представлен к званью вновь однажды,
Но орден получил иной.

В 50-х он назначен
Командующим ВВС
И службу в Заполярье начал
Дозорным северных небес.
Взрывоопасна обстановка.
Отечества передний край.
Теперь военную сноровку
Передавать другим пора.
А «крестник» был по приглашенью
В родном полку, спустя 5 лет,
И рядом после всех свершений
Присел, теплом «отца» согрет.

Когда Герой войны скончался
Внезапно – раны в том вина,
Гагарин до верхов поднялся,
Чтоб долг ему отдать сполна.
На Новодевичьем хоронят -
В ряду почётном командир.
И Луостари в новой роли,
Надев названье, как мундир.
Есть в Корзуново бюст Героя,
Перед ним «Ан-2» с тех пор стоит.
А в небесах почётным строем
Звено наследников летит.
_____________
*22 июня 1941 года
**Плоешти - город на юге Румынии

_____________________________



ЗАЩИТНИЦЫ РОССИИ


Единственная

Екатерине Зеленко - выпускнице Оренбургского (Чкаловского) высшего военного авиационного училища лётчиков, единственной участнице Финляндской войны и единственной в мире лётчице, совершивший воздушный таран 12.09.41 г.

Когда грозовая набухла гора
И молнии рядом, как бритвы,
Задуматься, значит, настала пора:
А сможем ли выстоять в битве?
И вспомним тогда мы ребят и девчат,
Сражавшихся против фашистов.
Каким нужно стать, чтоб, себя не щадя,
На бой с семерыми решиться?!

Десятый ребёнок в крестьянской семье
На равных с мальчишками всюду.
С зонтом прыгнув первой с сарая, под смех
«Я лётчицей, - скажет вдруг, - буду».
Из Курска в Воронеж уедет, чтоб там
Студенткой и парашютисткой
Быть лучшей и больше всех в группе летать.
Ведь станет, хотя не без риска.
Катюша спортсменка, каких поискать:
Метает копье, диск и молот,
А в беге могла б обогнать рысака.
Стрелок превосходный – всё может!
Их по комсомольской путёвке двоих
Из девушек взяли с охотой,
Умения чтоб укрепляли свои,
Придя в Оренбургскую лётку.
В Финляндии «Зимняя» длится война.
И Катя шлёт рапорт: «Отправьте».
Но только Зеленко не «он», а «она». –
Подписанное не исправить.
Единственной женщиной в этой войне
Катюша геройски служила.
В разведку летала, одна и в звене
Колонны и склады бомбила.
И Красного Знамени орден горит
Теперь на груди, словно пламя.
Любой хладнокровно воспримет экстрим,
Тот опыт военный как знамя.

Вернулась в свой полк, где состав весь мужской
Был рад возвращению Кати.
А веское слово её как закон –
Проверено в деле и кстати.
Инструктор. Над аэродромом теперь
На новых моделях кружила
И, чтоб было меньше в дальнейшем потерь,
На «Су» комсостав посадила -
Он бомбардировщик, но вооружён
Пятью пулемётами сразу.
И старшим учиться у Кати резон –
То видно их цепкому глазу.
Здесь, в Харькове, с Павлом судьба их свела.
Но Катя на брак не согласна
И двойню, утягиваясь, родила –
Боялась конфликтной огласки.
А в мае, за месяц всего до войны,
Учить ВВА* Павла станет.
Июнь. И читает он с чувством вины:
«Я скоро на фронт улетаю».
Сорвался, приехал и уговорил.
В палатке большой «пировали».
От счастья как будто на крыльях парил.
Но счастье и кратким бывает.
Геройский пример подавала парням,
Она ведь теперь зам. комэска.
Всегда впереди сквозь завесу огня
В налётах отчаянно дерзких.
К  району Пропойска колонна пришла
Из танков, авто и пехоты -
Лишь груды металла теперь и тела.
«Отличная, - скажут, - работа!»

На редкость был хмурым сентябрьский тот день,
Но дважды в разведку слетала.
Фашисты опять наступают везде,
У нас сил по-прежнему мало.
А тут донесенье: идут с двух сторон
К Лохвице колонны из танков.
Эх, вот разбомбить бы ночною порой!
Прикрытия нет для атаки.
И всё же решили разведать ещё.
Но с Лебедевым и Катюша
Настойчиво просится, встала свечой
И смотрит молящее: «Не струшу».
7 «мессеров» их на обратном пути,
Как коршуны, вдруг атакуют.
Напарник подбит, до земли долетит,
Не видя картину такую:
Три фрица, закончив с ним, как вороньё,
Вернулись в преступную стаю.
Одна семерым бой Катюша даёт.
Сбит «мессер», но лента пустая.
Бензин на нуле. Прыгать? Нет, немчура,
Вам радость она не доставит!
Лоб в лоб, зубы стиснув, идёт на таран
И имя своё тем прославит.
Той осенью в части люфтваффе** приказ
Поступит – запрет приближаться
К советским отчаянным асам, чтоб враз
В таран вот такой не ввязаться.

При ней комсомольский был найден билет,
Пропитанный пятнами крови.
Учительница после наших побед
Дверь в военкомате откроет.
А Сумский обком комсомола послал
Докфакт в Оренбургскую лётку,
Чтоб новых курсантов на подвиги звал.
А с ним и Катюшино фото.
Погибшую лётчицу похоронил
Тогда Анастасьевки житель.
А утром  фашисты соскочат с брони,
Дорога на Харьков открыта.
К «Герою» представлена Катя была,
Но… «нет доказательств» удара.
Лишь в 70-х рассеется мгла:
В раскопках видна чётко кара.
И вот в 90-ом подписан указ
О праве на званье Героя.
Как часто такое бывало у нас
И ныне бывает порою!
Останки её в Курск потом увезут.
И был обелиск установлен
На месте паденья отважного «Су».
Что стало с ним в Киевской нови?
Но в небе сияет, светла и легка,
Планета с названьем «Катюша».
И так ей сиять нам, землянам, в веках
И высью лечить наши душш.

А раненый штурман тогда уцелел,
Он прыгнул, приказ не нарушив.
А что было дальше, уже на земле
Не видел, трясло, словно грушу.
Но Павел услышал Павлыка рассказ –
И дрожью пробило всё тело.
- Ты видел убитой её, мне сейчас
Скажи. Что ж так врёшь неумело?!
Они поженились лишь месяц назад.
А завтра хотели отметить
Её юбилей – и скупая слеза
Из глаз путь готова наметить.
Полк 135-й был переведён
На новое место столь спешно,
Что Павел о Кате, бедой угнетён,
Пытался узнать безуспешно.

Он будет бороться, хоть боль не прошла,
Когда все смирятся с потерей.
Годами запросы настойчиво слал,
И мстил, в смерть любимой не веря.
Последним с Урала приходит ответ,
Мол, в госпиталь не поступала
Зеленко Е.И. – и надежд больше нет.
Трагична окраска финала.
В последний момент также думал о ней,
От боли закрыв плотно веки -
С единственной и несравненной своей
Теперь будет рядом навеки.
____________
*ВВА – Военно-воздушная академия
**Люфтваффе – (воздушный род войск) — название германских военно-воздушных сил в составах рейхсвера, вермахта и бундесвера.


«Грозная фрау» В. Гризодубова

У этой «грозной фрау»
Характер непростой.
Но все её награды
Заслуженны зато.
Не зря фашисты будут
Бояться, как огня,
Её Ли-2, повсюду
Ту лётчицу кляня.

В аэроклуб обычно
Приём лишь для парней.
Но самолёт привычен
Уже с рожденья ей.
С агитками летала
Она по всей стране
И средства собирала,
Чтоб победить в войне.
Наградой первый орден
За этот важный труд.
Но года не проходит –
Итог рекордов крут.
Их 5, но не забудет
Особенный один.
За рейс Москва-Актюбинск
Вновь орден на груди.

Им компас повредили
До старта ведь ещё.
А Штаты победить чтоб,
На километры счёт.
За Волгой у погоды
Испортился вдруг нрав –
А Оренбургу, вроде,
По курсу быть пора.
Но в облаках, как в вате,
Не видим с высоты.
И дальше степь, ни хатки
В просторах тех пустых.
Актюбинск. Здесь ночуют,
Рекорд свой подтвердив.
Летят назад. Но чуют
Боль и пожар в груди.

Да, так бензином пахнет,
Что просто ни вздохнуть,
Того гляди вдруг жахнет –
На Оренбург свернут.
И поездом поедет
Отважный экипаж.
Звезда же за победу
В Москве их ждёт в тот час.
А Валя вновь мечтает
Всех дальше пролететь.
Помочь сумеет Чкалов
В заветнейшей мечте.
До Дальнего Востока
Путь тоже не простой.
Расскажет без восторга
Потом о вехе той.

В 30-е бесчинства,
Расстрелы каждый год -
Как депутат, в защиту
Оболганных встаёт.
Во все стучится двери,
Ареста не страшась.
Народ ей свято верил,
За помощью спеша.
Война. Теперь фашисты ,
Придя повелевать,
Свои устроят «чистки»,
И живы мы едва.
Но Валентина будет,
В Комиссию войдя,
Расследовать для судей
Все преступленья дня.

И вот она на фронте
Как командир полка,
В котором даже роты
Нет женской, но крепка
Её рука, и воля
Гнать фрицев так сильна,
Что лётчики невольно
Её верили сполна.
Советом вновь поможет
В тяжёлые те дни.
Примером личным тоже
Вселяет веру в них.
На цель выходит первой,
Какой бы ни была.
Её стальные нервы
Видны во всех делах.

А Ленинград взят в клещи.
Фашистов тьма - стена.
Внизу тревожно плещет
Озёрная волна.
Но командир до самой
Воды спустилась вдруг –
И немец вспомнил маму,
Свечой закончив круг.
Бесстрашно вылетая
В тыл лютого врага,
Бомбила и взрывала
Совсем не наугад.
Назначили награду
Тут немцы не скупясь,
Чтоб их от «грозной фрау»
Быстрей хоть кто-то спас.

Взрывчатку привозила,
Провизию, десант
И раненых грузила,
Умело сев в лесах.
Медаль же «Партизану»
Вручил Сабуров ей,
Нет, не в Колонном зале,
На базе ведь своей.
За смелость и отвагу,
Как командир полка,
Должна бы высшим знаком
Прославлена в веках,
Но лишь Звезду Героя
За подвиг трудовой
Ей, ставшей старше втрое,
Вручат, ещё живой.

А главная заслуга –
Созданье трёх полков*!
Доказывать и другу
Такое нелегко:
Способных с немцем биться
Девчат послать на фронт.
Прошения в столицу
Летят со всех сторон.
Из вузов и из школы,
Прибавив пару лет,
Шли в лётчицы – тяжёлым
Был путь их до побед.
_______________
* 586-й истребительный, 587-й бомбардировочный и 588-й легких ночных бомбардировщиков.
Сама Марина Раскова возглавила 587-й бомбардировочный полк


Отважный «Русфанер»

Он прост и неказист был с виду
«Небесный» этот «тихоход».
Средь прозвищ столь же безобидных
Лишь «Русфанер» плевком на борт.
Всё так. Он в целом из фанеры –
Поджечь не стоило труда,
Сгорит как факел в небе сером
Иль будет падать, как звезда.
Но Громов, испытав в полёте,
«Отличный», - скажет, - «самолёт!».
«Добро» дав будущим пилотам
Не на один грядущий год.

У-2  учить их должен дома,
А стал грозой прифронтовой.
Бесшумно сбрасывал он бомбы
И точно в цель под вражий вой.
Железный крест за «кофемолку»,
За невидимку-бомбовоз
Обещан каждому, кто сможет
Решить бесивший всех вопрос.
Нашла в музее Знгельс-базы
Обломки «мессера»  - вот да!
Ведь сбит он был, не верю глазу,
Пилотом-женщиной тогда.
Все три полка в спецшколе этой,
Готовясь встать на фронте в строй,
Стрелять учились до рассвета.
У-2 жалел девчат порой.
А немцы «ведьмами» прозвали
Отважных лётчиц, что в ночи,
Мотор глушили и взрывали
Мосты и склады саранчи.
Лишь 9 из машин сгорело
В Гвардейском женском том полку.
А 36 их уцелело,
Продолжив на Победу курс.

И лётчиков-мужчин немало
Им управляло в те года.
Всех вместе 6 десятков стало
Героями, и навсегда!
Но многим звание посмертно
Присвоено, о чем скорбит
Их верный друг У-2  безмерно,
Он вместе с ними знаменит.


«Дунькин» полк

Е.Д. Бершанской, единственной женщине, награждённой орденом Суворова в годы ВОв

Да, создавала полк Раскова,
Но Евдокия – ком. Полка*.
А вскоре стал он образцовым,
И в том видна её рука.

Она привыкла не сдаваться,
Жизнь приучила: «Крепче стой!»,
Когда в детдоме вместе с братцем
Жила, оставшись сиротой.
Но дядя, как с войны Гражданской
Вернулся, взял детей к себе.
Мечта стать лётчицей годами
Звала на поворот в судьбе.

Инструктором в пилотной школе
Оставили её не вдруг.
Научит, как в полёте сольном
Риск рассчитать, чтоб сделать круг.
Затем работа в спецотряде,
Гражданских грузов перевоз.
А тут война. И Дуся рада,
Что полк возглавить довелось.

Девчоночки на фронт спешили,
Чтоб бить врага, и свысока,
Когда ещё не получили
Диплом, а кто-то от станка.
Строга Бершанская, но это
Лишь от желания помочь –
И ученицы до рассвета
Заданье выполнят точь-в-точь.

Готовы к бою. Фронт. Зенитки.
Фонтан огня. Потери. Кровь.
Промокнут иногда до нитки,
А то промёрзнут будь здоров.
Она, как мать, полна заботы,
Проводит в путь и вдохновит.
Но, отправляя их в полёты,
В тревоге до утра не спит.

Мужчины встретили насмешкой
К ним прибывших как «Дунькин» полк,
Нестроевых, таких потешных.
И что с них взять, ведь слабый пол.
Но очень скоро ясно стало,
Что для насмешек нет причин,
Когда в пример порою ставят
Девчат, что круче их, мужчин.

Да, создавала полк Раскова,
Но Евдокия – ком. полка.
А вскоре стал он образцовым,
И видно то издалека.
__________________
*588-й легких ночных бомбардировщиков (в последствии 46-й Гвардейский Таманский авиационный полк легких ночных бомбардировщиков).


Эти русые косы

А. В. Лебедевой посвящается

Девушка похожа на подростка.
Взгляд лучистый, русых две косы.
Но ей возражать порой не просто,
Не уйдёт со взлётной полосы.
Старший брат – пилот, теперь  и Тоня
Загорелась лётчицею стать.
И в детали все вникать готова -
Учит новеньких  потом летать.

Грозно атакует военкома,
Требуя на фронт её послать.
И одной из первых очень скоро
В женский полк зачислена была.   
Только ПВО ей не по сердцу.
А под Сталинградом в самый раз
Задавать фашистским гадам перца.
Сбит один  - Ура! Ура! Ура!
У Великих Лук с двумя сражалась,
Одного подбив. Второй был ас.
Раненый Як  всё же посадила
Кое-как она на фюзеляж.
Орден. И медалью «За отвагу»
Тоня награждается не зря:
Родилась ведь под советским флагом
В хуторе с названием «Заря»!

В 43-ем полк в районе Курска
И Орла. Задача: не пускать
Бомбовозы фюрера по курсу,
Не мешали нам чтоб наступать.
Но должна была на то заданье
Вылететь подруга из звена.
Только если Тоня загадает ,
То добьётся своего она!
Видимо, почувствовала сразу,
Что пришла в их дом уже беда -
Похоронка на меньшого брата,
Старший инвалидом стал тогда.
И четыре экипажа разом
Поднялись над сумрачной Окой.
А врагов 12 видно глазу
И десятка два недалеко.

Несколько часов герои бились,
«Мессеров» и «вульфы» разозлив.
Их к плацдарму так и не пустили -
Мимо сбросив  бомбы, те ушли.
Не вернулось всё звено Гуськова.
Что случилось с ними, много лет
Было не известно. Но осколком
В материнском сердце жжёт ответ.
Адъютант писал вслед похоронке,
Что попала Антонина в плен,
Что в фашистский госпиталь девчонка
Угодила, взятая в селе.
На допросах, мол, держалась дерзко,
Плюнув прямо в морды палачам.
Для чего враль изгалялся мерзкий
И клеймом ударил вдруг с плеча?

Не могла в плен сдаться Антонина,
Тонечка её – и мать ждала,
Что вернётся дочка вместе с сыном,
Хоть война уже их отняла.
40 лет родные след искали,
Но он очень глубоко лежал.
Да и сверху не было приказа
Поиск рядовой тот содержать.
По рассказам жителей, в болото
За деревней, хоть недалеко,
Самолёт советский рухнул с лёту –
И достать его не так легко.
Но решили, что пилот французом
Был, ведь и «Нормандия» в тот год
Не давала падать тоннам «груза»,
Защищая дружеский народ.

Лишь когда «Союз-Т6» пускали –
Первый наш с кап.миром экипаж –
Вдруг приказ из области прислали.
А вот поиск тот сюрприз припас.
Средь обломков самолёта видят
Парашют, нож, компас, пистолет.
Шлемофон, в нём косы, словно гиды.
Девушка! Сомнений больше нет.
А сестра Мария держит орден,
Говоря, что Тонечка теперь
С обелиска смотрит в небо гордо…
И чуть мягче давит груз потерь.


Метка Трибунала

Дон позади. Мы отступаем.
Неясна линия огня.
Всё чаще вдруг слеза скупая
Жжёт сердце и средь бела дня.
И ненависть в груди клокочет,
Подруг хороним мы, скорбя.
Селяне провожают молча,
Вздыхая, трубки теребя.

Полк по тревоге снова снялся.
Лишь на одном У-2 мотор
Не починить – он не поднялся
И вот пылает, как костёр.
Мы попрощались с самолётом,
Как с лучшим другом, и потом
Шли с отступающей пехотой,
А на ночь приютил нас стог.

Проснулись. Женщина над нами
Склонилась, тихо говорит:
«Что ж форму вы свою, как знамя,
Не прячете – опасный вид!»
И деревенскую одежду
Дала, и узелки с едой.
И три недели мы с надеждой
Под солнцем шли и под звездой.

Однажды двух мотоциклистов
Мы встретили, мотор у них
Заглох. На узелки фашисты
Кивнут. Не ведают они,
Что там на дне на всякий случай
По пистолету  - Не проси!
Решили выстрелы их участь,
А мы бежали что есть сил.

И вот Моздок на грани сдачи.
Мы в госпиталь – у Иры тиф.
Я на попутку – вновь удача!
У-2 навстречу мне летит.
По «ласточкам», легко ранимым,
Соскучилась я и теперь
Без сна чинить готова спины,
Сердца и крылья, каждый нерв.

Но вдруг работать запретили.
Допросы – Дело – Трибунал.
И наголо уже обрили,
Расстрельным должен быть финал.
Вмешательство комдива фронта
Спасло - меня вернули в полк…
Да только снится отчего-то
Несостоявшийся хлопок.


Отчаянно смелой

К.М. Блиновой посвящается

За окнами звёзды дрожат в неводах.
А ей снится (время не лечит)
Тот бой над Орловским плацдармом, когда
6 «фоккеров» вышли навстречу.
От первой атаки, потом от второй
Она увернуться успела.
Пошла в наступление, ведь не впервой
Быть в небе отчаянно смелой.
Но вдруг загорелся её самолёт
И резко пошёл на сниженье.
Хоть есть парашют, но здесь вражеский свод
И 10 секунд на решенье.
Достав пистолет, побежала к леску
С надеждой на случай и Бога.
Фашисты оттуда, стреляя, бегут –
И ранена Клавдия в ногу.

Плен – значит допросы, побои и вновь
Допросы, концлагерь как жало.
Узнали: отсюда не очень давно
До тысячи пленных сбежали.
Два дня как два года. Но вот в эшелон
Загнали, везти чтоб на запад.
А лётчиков (надо ж!) в отдельный вагон,
В товарный, толкают внезапно.
Охранников-власовцев в тамбуре ор.
И пленные ножик достали.
Отверстие вырежут, сдвинут запор –
На полном ходу вылетали.
Потом на земле впятером собрались
И шли без дорог две недели.
Когда на пределе к своим добрались,
От радости даже запели.

А их ждал концлагерь, советский уже.
Допросы, допросы, допросы.
И норы во рву. Нет спасенья от вшей.
Покрыта вся кожа коростой.
Но это начальный этап, а потом
Дорога до зоны, как вечность.
На Курском вокзале вдруг грянет, как гром,
Проклятий волна, дух калеча.
Подольский спецлагерь. Ворота. На них
Был ящик почтовый – и быстро
Клавдия письмо бросит, чтобы проник
О ней в полк родной знак, как выстрел.
Потянутся дни. Вновь подъем и наряд.
Все строем идут на работу.
А силы здесь столько удержано зря,
Что выть от бессилья охота.

Но вдруг в октябре самолёт прилетел
И Клаву Блинову увозит.
Василий, сын Сталина, тот беспредел
Нарушит – от радости слёзы.
Он помнил, как к ним пополненье пришло,
Четыре средь них необычных.
Девчата! Но есть в них бесстрашье и злость –
Проверил Клещёв* это лично.
Сражались отважно девчонки тогда
В боях на полях Сталинграда.
Нечаева Клава погибла – беда!
И смерть кружит коршуном рядом.
Василий, как все, о девчонках болел,
На курсы хотел их отправить.
Они отказались, в боях став лишь злей.
Медаль «За отвагу» им дали.

Но всё продолжалась, зверея, война
И лучших подруг уносила.
Когда из четвёрки осталась одна,
За всех Клава мстила и мстила…
Вернувшись в свой полк, до Берлина дойдя,
Немало ещё повидала.
За храбрость чуть позже опять наградят.
Два ордена – это немало!
Как много воды с той поры утекло!
И всё, вроде, в жизни отлично,
Хотя вслед за мужем уехать пришлось
Ей в Киев – тогда не столичный.
Но только вот снится (что делать с собой?
Нет горестней, видимо, груза!)
Вновь тот роковой и отчаянный бой
За счастье народов Союза.
_____________
*Клещёв И.И. – командир 434-го истребительного авиационного полка


Не все вернулись самолёты

 Л. Ольховской и В. Тарасовой

Фронт отступает от Ростова.
И в небе немцы – господа,
Бомб тонны сбрасывают снова
На сёла и на города.
Вот истребитель наш ворвался
В их строй, но он всего один.
Хоть храбро бился, но взорвался –
И до земли тянулся дым.

Наш женский полк* тогда в Донбассе
Лишь начинал путь боевой.
И даже для гражданских асов
Последним мог стать первый бой.
Взлетели в ночь три экипажа
На лёгких маленьких У-2 –
И бомбы рвутся в стане вражьем.
Их начали атаковать.
Не все вернулись самолёты.
Что с третьим стало, много лет
Не знали и друзья-пилоты.
Но, наконец, нашли ответ.

В газете «Правда» появилась
Статья от жителей села
Про самолёт, что приземлился.
Пробиты пулями тела.
Двух лётчиц тайно хоронили.
К могиле безымянной той
Цветы все 20 лет носили,
Но и таблички нет простой.
Сельчане точно описали
В бою погибших и теперь
Родных туда приехать звали,
Для них всегда открыта дверь.

По описаниям и дате
Однополчане вмиг поймут,
Что Люба с Верой там когда-то
Нашли свой временный приют.
Их с почестями похоронят.
И у портретов помолчат,
Взрослея, девушки в погонах,
Чтоб свято помнить тех девчат.
___________________
*588-й легких ночных бомбардировщиков.


Над Тереком

Дошли до предгорий Кавказа,
Южнее Казбек и Эльбрус.
В станице Ассановской база,
Средь яблонь отыщут нас пусть

Долина Сунженская – это
И грозненский клад нефтяной,
От скважин горящих без ветра
До неба стоит дым стеной.
Но вот прояснилось немного.
Пора наказать тех, кто здесь
Встал мощно на главных дорогах.
Ведёт нас священная месть.
Летим на «подскок», ближе к фронту,
Чтоб за ночь раз 5 или 7
Над целью зайти с разворота
И сбросить весь груз, что несём.
По Тереку фронт, и без бродов,
Он вьётся, как лента, внизу.
Мы над переправой заходим.
Но вдруг попадаем в грозу.
Средь молний, как пёрышко, реем,
И снизу фонтаны огня.
Но взрыв наших бомб душу греет,
Фанфарами словно звеня.

Хотя самолёт словно сито,
Мотор не задет – и теперь
Мы Господу скажем «спасибо»,
В свой полк долетев без потерь.
___________
 * «Подскок» - взлетная площадка


Вызываем огонь на себя

Район Моздока, видимо, черта,
Где опыт как трамплин для новых взлётов.
От одиночных подвигов устав,
Теперь летаем парой самолётов.
Сначала первый дразнит вражий стан –
И вот прожектора поймали «птичку».
Зенитки зев разинут тут и там,
Позиции открыв свои, – отлично!
Тогда второй неслышно над землёй
Скользит и точно в цель бросает бомбы. –
И на него переключают вой
Зенитки в приступе бессильной злобы.
Но мы вернулись в этот миг, как тень
Из тьмы возникнув, груз неся возмездья -
И склад цистерн пылал потом весь день.
А мы в ночи в другом бомбили месте.
На фронте привыкаешь ко всему,
Удачный вылет вновь за всё наградой.
Но чтобы обмануть и смерть саму,
Идти навстречу ей порою надо.


Женский гвардейский

Под Сталинградом вдруг нажали –
И, «русских варваров» кляня,
С Кавказа немцы побежали,
Не успеваем догонять.
Бомбим машины, танки, пеших,
Летаем ночи напролёт.
Вновь многотонный груз подвешен,
И оттого душа поёт.

На фронт мы все попасть хотели
В 17 или 25,
Шинели грубые надели,
Чтоб до конца войны не снять.
Но так хотелось нам уюта,
Привычной милой красоты,
Что на портянках незабудки
Мы вышивали, сняв унты.
Но это после грозной ночи,
Когда порою не уснуть
И напряжение захочешь
С себя хоть чем-нибудь стряхнуть.

Стихи читали, песни пели.
А в феврале, неслабый пол,
Мы юбки в первый раз надели –
Гвардейским стал наш женский полк.
Нас «Ведьмами» фашисты звали,
И чтобы это оправдать,
Мы снова жару задавали
Им в огненные те года.


Две Звезды

Светлой памяти лётчиц  Е.Носаль и И. Кашириной

Светила полная луна.
Внизу поблескивала бухта.
И наш плацдарм, как Сатана,
Бомбил фашист ежеминутно.
А мы бомбили их в ночи.
Но вместе тесно в небе звёздном.
«Вон выше «Рама»,-  мне кричит
Мой штурман. Но менять курс поздно.

Должна я сбросить весь запас,
Десант чтоб смог наш закрепиться.
Ура! Отстал пират от нас.
А может, это мне лишь снится?
Исчезло небо надо мной.
А фото мужа в липкой крови.
В него я ткнулась головой,
Не чувствуя смертельной боли.
И вижу Брест в огне, роддом,
Завал, похоронивший сына.
Как выла я на месте том,
Меня оттаскивали силой…
Потом как будто свысока
Увидела своё я тело.
А Ире самолёт никак
Не выровнять – штурвал заело.
Но, приподняв меня, смогла
Сесть на своём аэродроме.
И «Красная Звезда» легла
В ладонь, подобная короне.

Звезду Героя мне дадут
Посмертно, первой в женском списке**.
А позже девочки придут,
Грустя, к подножью обелиска,
Где вчетвером мы из полка
Лежим в могиле на Кубани…
Но в День Победы строй слегка
Ровняем крыльями над вами.
______________
* «Рама» - немецкий «Фокке-Вульф»
**Е.Носаль первой из лётчиц  в годы ВОв удостоенной звания Героя


Силён был враг

Я так любила парашюты!
Но это было до войны.
Под куполом полёт как чудо,
И нервы не напряжены.
Паришь, как птица, над землёю,
Над лесом, лугом и рекой,
Где всё волшебное – родное.
В душе восторженный покой.

Летали ж мы без парашютов.
Зачем нам этот лишний груз?!
Сбить нас достаточно минуты,
Но днём иль рано поутру.
А на охоту чаще ночью
Крадёмся тихо по шашку,
Чтоб разбомбить объекты точно,
Пока не видимы врагу.
Зато могли мы на колени
Взять САБ* и резвых «лягушат» -
Некрупных бомб, они без лени
Попрыгают и суд вершат.
И, прицепив не 100, а 200
Кг. под самое крыло,
Слагали бой мы, словно песню…
Везенье вдруг оборвалось.

Год 43-ий. Август. Лето.
И небо в звёздах – звездопад.
4 самолёта в небо
Вновь на задание взлетят.
И на подходе к главной цели
Спустились, заглушив мотор.
Но двух минут не долетели,
Как расстреляли их в упор.
Люфтваффе для уничтоженья
Отважных лётчиц в этот год
Стервятников ночных кружений
Из мест других переведёт.
Один немецкий ас Иозеф
Сбил три «По-2» из четырёх.
Решили мы тогда серьёзно,
Что парашют бы им помог.

Четвёртый самолёт зениткой
Был сбит – никто не уцелел.
И травы от печали никнут,
И временно мы не у дел…
Могилы позже разыскали
Девчат из нашего полка –
Победно звёзды засверкали,
Видны теперь издалека.

Силён был  враг, ломались страны
За месяц под его пятой.
Но всё же мы войска тирана
Разбили в той войне святой.
____________
*САБ –светящаяся авиабомба


Сильный слабый пол

Ольге Санфировой

Полк наш женским был на сто процентов:
Лётчики и даже тех. состав.
Можешь быть ты мастером бесценным,
Но обязан вызубрить Устав.
Мы, конечно, многого не знали,
Не умели, но в смертельный час
И вдвоём деревья поднимали,
Маскируя самолёт от глаз.
Бомбы часто весили за сотню,
Но и днём, и ночью  (то приказ)
Всё должно готовым быть к полёту,
Чтоб врага разить наверняка.
А менять запчасти в дождь иль вьюгу?!
Тоже выше всех девичьих сил,
Но нельзя же подвести подругу -
И никто поблажек не просил.
А однажды самолёт с крестами
Прилетел бомбить аэродром.
А машины с бомбами стояли,
Попадут – не кончится добром.
И Марина, ей всего 17,
Самолёт с трудом затащит в сень,
Чтоб и одному здесь не взорваться,
И не всем на взлётной полосе.

Только с дисциплиной по Уставу
Перебой случался на ходу.
Обо всём рассказывать не стану,
Лишь один пример вам приведу.
Мы бельё в арыке постирали,
А сушить решили под крылом.
Вдруг начальство, не сказав заранее,
Оглушило, как внезапный гром.
Хорошо ещё не осудили,
Но потом припомнили не раз.
В виноватых долго мы ходили.
Только вскоре стало не до нас.

В Энгельсе во время тренировки
Зам. комэска Ольга, вот беда,
Так летела низко над покровом,
Что хвостом задела провода
Дали за разбитую машину
10 лет. По просьбе ж комполка
Искупить вину ей разрешили –
В полк вернуться поступил приказ.
Экипаж её стал самым лучшим.
Но опять вмешался злобный рок:
Сбили их с Руфиной как-то ночью –
Пробирались к фронту без дорог.
Через год погибнет Оля в Польше,
Над нейтральной спрыгнув полосой.
Мина ожидала жертву в толще
И старуха с острою косой.
Шли на смерть тогда мы ради жизни,
Принимая вновь неравный бой.
Чтоб свободной нашей стать Отчизне,
Жертвовали многие собой.


***

Освобождение Тамани –
То беспрестанные бои.
В грозу и дождь, в сплошном тумане
Летят товарищи мои.
Там «Линия» есть «Голубая» -
Огня кромешного стена.
Мы за ночь пятый раз взлетаем,
Быстрей чтоб кончилась война.

Иду на малой высоте я,
Мотор почти что не стучит.
И вдруг ориентир потерян,
Слепят нас цепкие лучи.
Залаяли внизу зенитки.
Бросаем бомбы – всё в огне.
Быстрей уйти б. Но тут возникнет
Немецкий «мессер» в вышине.

И плоскость самолёта в клочья
Разорвана, в полу дыра.
Мотор чихнёт и вновь рокочет.
Пожар! Нам прыгать бы пора.
Страх накрывает…ненадолго,
Но злость нахлынет, как волна, -
Всё нипочём пред чувством долга,
Я дотянуть теперь должна.

Да, видно, так мы насолили
Фашистам, что теперь всерьез
По нашим «мотылькам» палили,
Чтоб в землю их уткнулся нос.
К тому ж скопилось «крыльев» столько
Теперь с двух враждующих сторон,
Что неминуем бой жестокий
И горечь новых похорон.

Пять самолётов здесь сгорели
И десять храбрых лётчиц в них,
Не слышать им весенних трелей,
Не обнимать своих родных.
И всё-таки мы победили
В святой небесной той войне.
Гвардейцам, Знамя нам вручили,
Чтоб стали мы ещё сильней.


Нелётная погода

Пришёл сентябрь, и за окном
Льёт дождь – нелётная погода.
И вишня тонкая давно
Промокла под дождливым сводом.
Бросает ветер на стекло
Потоки капель, словно слёзы.
И плакать хочется мне, но
Приказ – и мы взлетаем грозно.

За станцией аэродром,
С которого вчера так яро
Летали фрицы вчетвером.
Им непогода как подарок.
Но пелену пробьют дождя
Четыре взрыва очень мощных.
И, от зениток уходя,
Мы счастливы, что били точно.

А снизу новый фейерверк
Стремится ввысь, бушует пламя.
И новый совершат набег
Девчата, следуя за нами.
В нелётные для фрицев дни
Нам даже скверная погода
Счёт помогает изменить
Теперь в любой время года.


Таманский полк

Мы все восхищались мужеством и мастерством девушек-лётчицавиаполка ночных бомбардировщиков.
К.К. Рокоссовский

Мы взяли курс на Геленджик,
Где и базироваться станем.
День. С непривычки чуть дрожим,
Увидев истребиных стаю.
От сердца всё же отлегло,
Когда поймём, что нас встречают
Свои, приветливо крылом
Над побережием качая.
Аэродром не так велик.
Направо горы, слева море
Бушует, свой меняя лик.
Садимся. В бой идти нам вскоре.

А черноморцы, видя нас,
Бросают: «Бабий полк, ребята».
Но третий год идёт война,
И мы такие же солдаты.
А доверяют только нам
Всю «ювелирную» работу.
И по мехчасти мы с темна
Бросаем бомбы, словно шпроты.
Но, возвращаясь, вдруг в поток,
Сходящий с гор, попали с ходу.
И страх пронзает, словно ток.
Ох, не упасть бы только в воду!
Собрав всю силушку в кулак,
Меняем курс, жмём на педали.
Вихрь победили кое-как
И немцам жару мы задали.

Стремились чаще мы летать
Не ради славы или помпы,
Кемарили минуток пять,
Пока подвешивали бомбы.
И раненые не впервой
Свой самолёт сажали гладко.
И возвращались снова в строй
Порой с серьёзною «заплаткой.
И в битве за Новороссийск,
Когда и с кораблей стреляют,
И тучей над тобой висит
Их «мессер», устали не знали.

А рядом полк стоял мужчин
На тех же самых «тихоходах».
Да, было множество причин
Фашистских больше сбить уродов.
Мы были лучшими везде –
И «Дунькин полк» вдруг стал «Таманским».
Я на парад лечу, надев
Звезду Героя, вместе с «братцем».


По трое суток мы не спали

Герою Советского Союза Ирине Себровой, совершившей 1004 боевых вылета, посвящается.

С Тамани в Крым каким-то чудом
Часть сил, и без потерь почти,
Фашистам удалось не грудой
Через пролив перевезти.
Напичкан полуостров ими.
Зенитки и прожектора
Встречали жалами своими
Всю ночь. Но вновь лететь пора.

Морской десант был неудачным.
Плацдарм же нужен позарез.
Седьмую выполним задачу,
Хоть было времени в обрез.
Светает. Небо всё бледнее.
Наш одинокий самолёт
Стал для противника виднее
И ранен в грудь он и в живот.

Куда садиться, если всюду
Земля изрыта, как в аду?
Мотор заглох. Но верить буду
В свою счастливую звезду.
Не в счёт ушибы, боже правый!
И повезло, что наш солдат
Рукой покажет переправу,
Где катер собирал ребят.

Вот, переполненный, отчалил.
Мы возле раненых сидим.
А под брезентом груз печальный,
Но мы на мёртвых не глядим.
Фашисты были очень злыми
И за Тамань, и за Кавказ –
И полпути мы не проплыли,
Когда бомбёжка началась.

Но катер в берег носом ткнулся.
И кто-то шёл, кто полз, как мог.
К воронке мчались мы, пригнувшись.
Наш выбор был не так уж плох.
А вот когда мы отряхнулись
И посмотрели на причал,
Над катером вода сомкнулась.
Истошно кто-то там кричал.

Добрались в полк мы на попутке.
Прилечь бы тут и отдохнуть.
Но в ночь лететь  - ни на  минутку
Не сможем в этот день заснуть.
По трое суток мы не спали,
Но Крым сумели возвратить.
Нам Звездочки Героев дали,
И внукам чтоб могли светить.


Главный приз

Сколько их было, ночей боевых?!
Не сосчитать – это точно.
Нам повезло, мы остались в живых.
Но вижу, словно воочью,
Солнце садится – взлетать нам пора
На беззащитных, фанерных
Тихих «У-2». И опять до утра
Вылетов 10, наверно.

Днём не уснуть: нет землянок для нас.
Аэродрома - полоска.
А до села добираться подчас
Сил не хватало нам просто.
Линию фронта проходим – держись!
Пули трассируют рядом.
Там нам пришлось покрутить виражи,
Но бомбы сбросим – порядок!

Следом за нами другие летят.
Цель поражая, уходим.
И расцелуем мы наших «утят»
За представленье такое.
А вот садимся почти в темноте –
Так нас сложней обнаружить.
Горы и море как будто не те.
И полоса, вроде, уже.

Есть 5 минут, заправляют пока
Баки и штопают что-то.
Я отключилась, но снова приказ…
Трудная это работа!
Только опять, главный это ведь приз,
Первыми будем проситься,
Чтоб хоть на вылет один до зари
Больше бомбить наглых фрицев.


Письмо любимой

 Е.М. Рудневой- Герою Советского Союза (посмертно)

Её девчата звали «звездочётом».
Из МГУ, окончив третий курс,
Уйдёт на фронт, став штурманом пилотов –
И новеньких водила  на укус.

Где встретились они среди пожара?
Дорожки где тогда пересеклись?
У Жени путь по небу пышет жаром,
А Слава всё же инженер-танкист.
Путёвку дали Жене в санаторий,
Чтоб долечить ранение в бою.
Она ж домой, в Москву, спешит, чтоб вскоре
В пути звезду любви найти свою.
Сумеет в полк приехать он однажды
И должен сразу вылететь в Иран.
Особой службы голубок бумажный
Пересечёт границы многих стран.
Да, о любви такой мечтает каждый.
И мы читаем в дневнике её:
«Зачем мне целый мир, не знаю даже.
Я днём и ночью думаю о нём».

А он шлёт строки: «Милая, родная,
Прелестный образ твой в душе храню.
Тоскую по тебе и твёрдо знаю,
Что лишь тебя всем сердцем я люблю.
Я долго не решался (ждал провала)
Коснуться губ твоих, но вот вчера
Меня в ответ ты вдруг поцеловала –
И я теперь твой преданнейший раб.
Не говори, что ты обыкновенна.
Таких, как ты, немного на земле.
Ты бьёшь фашистов так самозабвенно,
Что скоро выжжем даже мерзкий след.
Победу мы с тобой отметим вместе.
Ты в академию поступишь без труда.
А я куплю кольцо своей невесте,
Чтоб мы не расставались никогда.
Люблю. Целую. Но мне что-то грустно.
Ответь, прошу. Хоть строчку мне пришли».
Погибла Женя как Герой Союза…
А письма от него всё шли и шли.


«Джульетта»

А.Ф. Худяковой – Герою, зам. комэска полка «ночных ведьм», совершившей 926 боевых вылетов.

Соседями стали «сестрицы» и «братцы» -
Пути их должны были пересекаться.
Да, лётчиков много красивых и смелых,
Но только при нём сердце радостно пело.

Любуясь, её произносит он имя.
Она, как цветок белый, нежный, ранимый.
Не смея признаться, он новой ждал встречи.
Война. А любовь душу греет и лечит.

Красивая пара отважных пилотов.
Но снова опасные ждут их полёты.
У Тони уже за 700 их, успешных.
И Игорь отстать не желает, конечно.

Кавказ, Крым и Польша – нигде ни царапин.
Контузило лишь над Германией сразу.
Но свой самолёт кое-как посадила
И в госпиталь сразу потом угодила.

9 Мая они с мужем вместе
Нередко смотрели фильм, всем нам известный*.
История их там кончается грустно,
А Бог сохранил для святого союза.
_______________
*«В бой идут одни «старики»


Белая Лилия – Лида Литвяк

Поисковому отряд «РВС»* СШ № 1 г. Красный Луч Луганской Республики с благодарностью за операцию «Белая лилия», длившуюся 9 лет, посвящается

Как много их в земле ещё лежит -
Героев неопознанных, безвестных!
И слава тем, кто помнит и скорбит,
Кто ищет и хоронит повсеместно,
Кто собирает по крупицам всё,
Что раньше было тайною покрыто,
Кто память, словно знамя, пронесёт,
Делясь итогами своих открытий.

В 14 в аэроклуб пришла
И через год сама уже летала,
В День лётчиков не зря ведь родилась
И с детства в небеса взлететь мечтала.
Инструктор. 45 учеников
Успеет подготовить пред войною.
На фронт попасть, конечно, нелегко.
Но тут набор для девушек откроют.
Был сформирован знаменитый полк,
Который позже «ведьмами» прозвали.
А Сталинград в огне – не слабый пол,
З лётчицы и здесь повоевали.
От свастик в небесах черным-черно.
Жестокие бои за переправы.
Потери велики, но всё равно
Порою нашим девушкам нет равных.

Взлетая во второй здесь только раз,
Сбивает Лиля двух фашистских гадов.
Один – барон, в крестах, германский ас.
За 30 наших сбитых те награды.
Он уцелел, да всё же в плен попал
И просит показать того, кто в небе
Его сразил геройски наповал.
Вдруг фея из цветка – он в страшном гневе.
Решил, что разыграли. А она
Детали боя так опишет верно!
Часы с руки снял – восхищенья знак
Её отвагой, мастерством и верой.
Но ей подарки фрица не нужны.
Он вновь повержен этой силой духа.
За счастье близких и за честь страны
Шли и на смерть, собой прикрыв друг друга.

На фюжеляже* лилии цветок
Под Сталинградом вскоре появился.
Переведут когда в гвардейский полк,
Сам Соломатин вмиг в неё влюбился.
Он стал известным раньше, чем она,
Испытывая Як на поле боя.
Да и его отважная жена
Заданье может выполнить любое.
Опять водном бою двоих собьёт –
И Красная Звезда на грудь ложится.
Фашистам мстить она не устаёт,
И полк мужской такой «звездой» гордится.
А над Ростовом целый рой гудит
Фашистских бомбовозов без прикрытья.
И Лиля видит «мессер» впереди,
И не один, а 6 довольно прытких.

Спешат на помощь, в пользу немцев счёт,
Но Лилия готова к новой схватке.
Пусть ранена и в ногу, и в плечо.
Один подбит и, вроде, всё в порядке.
С большим трудом дойдёт издалека
До полосы знакомой, но сознанье
Отключится - у мужа на руках,
Как в сладком сне, плывёт его родная.
Потом недельку только полежит
На койке госпитальной – и с порога,
Как птица, вновь к желанному спешит.
И в бой, почти не отдохнув с дороги.
У Алексея больше орденов,
И в мае стал Героем он Союза.
Хотелось, чтоб гордился и женой.
Семейные их вдохновляли узы.

Вот отличилась и на этот раз.
Аэростат бы сбить  совсем не плохо.
Огнём с земли рулил он в этот час,
Над  фронтом в небо взмыв опасным оком.
Никто не мог приблизиться к нему.
А Лидия зайти решила с тыла.
Дав очередь, уходит  - посему
Вдруг сдулся он, проткнут как будто шилом.
Любовь давала силы для побед,
Хранила в небесах, звездой сияла.
Но вдруг беда – и жжёт кровавый свет
Трагического лётного финала.
Муж на ученьях на глазах у всех,
Из «бочки» низко над землёй не вышел.
Но вновь она на взлётной полосе,
И рёв её мотора в небе слышен.

В июне вновь настиг удар судьбы.
Был неудачным бой тем летним утром.
Да, ястребок фашистами подбит,
Не прыгнет только Катя почему-то…
Река Миус, дорога на Донбасс.
Тоска на сердце давит с новой силой.
Четвёртый за день вылет… Но приказ…
И долго не могли найти могилу.
Прошёл слушок: могла попасть, мол, в плен –
Указ о награждении Героем
Лёг под сукно на 40 с лишним лет.
Но тайну всё же дети приоткроют.
Заданию отряду «РВС»
Дают при встрече лётчики-гвардейцы.
Повсюду поиск начинают здесь
И входят в сёла к старожилам-дедам.

Им скажут, что ребята в норке змей
У лесополосы нашли когда-то
Одежду, сапоги, шлем и ремень.
Полковник вызван из военкомата.
А экспертиза выдаст результат,
Не лётчик что, а лётчица в том месте.
Но документов нет – придётся так
И схоронить, как многих неизвестных.
И юные разведчики в поход
Идут по хуторам, здесь бывшим прежде.
Узнают, что советский самолёт,
Тот Як-1, нашли полусгоревшим.
Обломки и патроны – пулемёт
Строчил, как видно, долго. Ох, родная!
Понятно стало: Лилии полёт
Окончен здесь, теперь мы твёрдо знаем.

На черепе отверстие. Кто мог
Сказать когда-то, что сдалась без боя?!
Как поиска столь долгого итог –
Присвоено ей звание Героя!
Луганская республика. Донбасс.
Бомбят фашисты города и сёла.
Но вряд ли им сломить удастся нас,
Ценой огромной от чумы спасённых.
У Первой школы Красного  Луча
Есть памятник той лётчице бесстрашной.
Здесь в День Победы снова зазвучат
Стихи и песни, чтобы помнил каждый
О тех, кто ради нас погиб в бою.
Вновь караул почётный замирает.
Ружейный в честь неё звучит салют.
И я невольно слёзы утираю.
____________
*Фюзеля;ж — корпус  самолёта
** «РВС» -Разведчики Военной Славы.


Мы сёстрами на фронте стали

Серьёзные и хохотушки,
На каблучках, а кто-то без,
С серёжками когда-то в ушках,
Военной вверились судьбе.
И локоны свои остригли,
И косы падали на пол.
Готовы плакать, но острили,
Вливаясь в новый лётный полк.

О мамах часто вспоминали,
Грустили, глядя на закат.
А в письмах о другом писали,
Что в небе бьём уже врага.
Хоть сапоги совсем не кеды
И ноги в кровь – не тот размер,
Но свято верили в победу
И в дружбу – без неё нам смерть.

Мы сёстрами на фронте стали,
Делили радость и печаль.
Мы столько вместе испытали,
Что трудно говорить подчас.
Подруг погибших хоронили
И мстили, о себе забыв.
Мы мысленно летали с ними,
Чтоб фрицев уложить в гробы.

Не все из нас домой вернулись,
Не все родных обняли вновь.
И слёзы скорби навернулись,
Лишь вспомнила своё звено.
Приду я снова в день Победы
К подножью Вечного огня.
Лететь и мне за ними следом,
В бессмертный полк зовут меня.


У башни с часами

Сквер в Оренбурге нашем есть
Уютный, благостный, зелёный.
Пересеченье улиц здесь
Советской и Краснознамённой.
И Пушкин с Далем говорят
О Пугачёве в центре сквера.
Часы застыли и назад
Уже отсчитывают время.

Чуть раньше в центре бил фонтан,
И шесть лягушек, словно рама,
Вокруг уселись неспроста
На месте взорванного храма.
Большевикам Бог ни к чему,
О совести твердил и чести.
И утварь ценная к тому ж
Нужна для дела, как известно…

А Пушкин с Далем не могли
Знать, что «их» сквер имеет имя
Героя-лётчицы, чей лик
Иконой был для многих чтимой.
Полина Осипенко – вот
Кто должен был стоять тут гордо,
Ведь не один её полёт
Прославил Родину рекордом.

Да только не любой кадет
О подвигах Полины знает.
Есть улица её, но нет
Ни бюста, ни таблички с краю.
Но день придёт – как на парад
Из забытья Герои наши
В сиянии своих наград
Потомкам крыльями помашут.


Везучая

Р.Е. Ароновой – Герою Союза, совершившей 960 боевых вылетов, посвящается

Ещё в 10-м классе Рая
Решила лётчицею стать,
Всю землю взглядом обнимая,
На крыльях чтоб стальных летать.
Письмо напишет не куда-то,
А прям в ЦК ВЛКСМ –
Откажут. Но с мечтой крылатой
В аэроклубе место всем.
Студенткой став и депутатом,
Повсюду будет успевать.
В МАИ переведётся – рада
Птиц быстрокрылых создавать.
На фронт просилась, но сначала,
Как все студентки, месяц-два
Окопы рыла, не ворчала,
Чтоб выстоять могла Москва.

Узнав о спецнаборе позже,
Пришла к Расковой – и она
«Настырной дивчине» поможет –
Судьба Раисы решена.
Запомнились Марины вскоре
Такие важные слова:
«Вы Родине на поле боя
Экзамен будете сдавать!»
Сдала на «пять»! Как и хотела,
Дошла до логова врага –
Верней, с боями долетела,
Бомбя его не наугад.
И, орденами грудь украсив,
На главный прибыла парад,
Чтоб со своей небесной трассы
Качнуть восторженно «Ура!!!»

Везучая? Да, очень даже -
Жива, сквозь ад такой пройдя!
Характер был стальным, что важно,
Друзья все это подтвердят.
Писала и стихи, и прозу.
И кажется порою мне,
Что я летала с ней сквозь грозы –
Мурашки даже по спине…
Уйдёт Раиса слишком рано:
Осколки прошлых в ней боев
(17)  окопались в ранах,
Терзая, словно вороньё.
Но, как когда-то по Расковой
Она сверяла жизни нерв, 
Так ныне в клубах подростковых
Девчат влечёт её пример.


Небесные защитницы России

Давно окончилась та страшная война,
И кое-где уроки страшные забыты.
И сносят памятники, и душа полна
Безмерной злобой в стане нами не добитых.
Ночными ведьмами фашисты звали нас.
А мы небесные защитницы России.
Но снова близок испытаний час,
Когда единой мы должны стать силой.

_____________________


ОРЕНБУРГСКИЕ КРЫЛЬЯ

Первый дважды Герой

С.И. Грицевецу – выпускнику Оренбургской лётки*, одному из первых дважды Героев Союза (1939)

В Белоруссии родился
И в Испании он бился
С целым выводком фашистов –
Мало кто на то решился.
А потом над Халхин-Голом
На небесном лётном поле
Забивал голы японцам,
Подлетая к ним от солнца.
Он Героем станет дважды,
Славы этой хоть не жаждал.
Бил вдали врагов России,
Чтоб здесь вовсе не «гостили».

По путёвке комсомола
В лётную поступит школу.
Оренбург. Полёт учебный.
Но мотор заглох над центром.
В тёплый день гулявших масса -
Падать здесь вдвойне опасно.
Под крылом мелькают крыши
И нельзя взлететь повыше.
Но окраина безлюдна.
Улочка внизу как чудо.
Вдруг столб вырос телеграфный –
Увернулся не без травмы.
При посадке зубы выбил.
Ох, ведро воды бы выпил!
Тут мальчишки прилетели –
С восхищением смотрели…

Стал инструктором в Одессе,
Лётчиков готовил к мессе
Защищать в бою испанцев
От фашистских постояльцев.
Наконец, подписан рапорт ,
Что Сергею как награда.
Добровольцы эскадрильи
На своих воюют крыльях.
Легион «Кондор» всем страшен,
Только вот не асам нашим.
У Бертрама 9 сбитых –
У Сергея он в подбитых.
Истребитель И-16
Перебил немало нацик.
Обстановка боевая –
В день троих комэск **сбивает.
А в одном бою сбил сразу
Семерых, хоть «И» на базу
Прилетел изрёшечённый,
Как подранок, в ранах чёрных.
И английская газета
Сообщила всем об этом
Удивительном рекорде.
Первый был за это орден.

Халхин-Гол – вторая веха,
Повторение успеха.
Но не так-то было просто
В небе утвердить господство.
Группа взмыла, как обычно.
Комполка*** возглавил лично
40 наших самолётов.
Но японцев мало что-то.
Вдруг их туча показалась,
А уж группа в бой ввязалась.
В воздух поднята подмога.
Всех за 200, очень много.
Забалуева подбили.
Хоть друзья и защитили
От расстрела, сел вне курса
Глубоко в тылу маньчжурском.
Грицевец  знал, что и дружба –
Это мощное оружье.
Разве можно устраниться?!
Будь что будет! Он садится.
Здесь секунды всё решают,
Но опасность пребольшая.
Оба только с пистолетом.
А японцы рядом где-то.
Самолёт был одноместным,
Одному порою тесно –
Меж бортом и бронеспинкой
Кое-как «подарок» втиснул.
А мотор опять чихает  -
«Конь» с нагрузкой не взлетает.
Фу! Летят, как можно ниже,
Чтоб не взяли в пассатижи.
Лишь горючего хватило б!
Речка. Фронт. Взвились ретиво.
Приземлились. Их качают,
Возвращенье отмечают.

Дружба эта боевая
До конца их согревала.
Жаль, Сергей погиб так рано,
Что у всех на сердце рана.
30 сбитых самолётов -
Птица высшего полёта!
Если б не трагичный случай,
Мог и дальше быть он лучшим.
_______________
*Оренбургское (Чкаловское) высшее военное авиационное Краснознаменное училище лётчиков имени И. С. Полбина (ОВВАКУЛ)
**Комэск – командир эскадрильи
***Комполка Герой Советского Союза В.М. Забалуев -  тоже выпускнику Оренбургской лётки (1931)


Легендарное имя

«Он … образец человека и лётчика», -
А.И. Покрышкин о И.С. Полбине

Именем Полбина названа Лётка –
Кузнеца кадров воздушного боя.
Много успел за отрезок короткий,
Дважды Героем став,  - славы достоин!
Сам здесь учился практической части,
Чтобы легендой уже стать при жизни.
В небо взлетел – и немеет от счастья.
Смел и сметлив, по-крестьянски двужилен.
Станет инструктором, передавая
Опыт курсантам со знанием дела.
Многих ждёт в будущем передовая,
Но самому в строй встать тоже хотелось.

Над Халхин-Голом комэск отличился,
В трудных полётах ведя экипажи.
И результатов отличных добился:
Не потеряв никого, бил рой вражий.
Орденом Ленина был он отмечен
И поступить в Академию метил.
Но не успел. Ждёт с фашистами встреча,
Рвутся к Москве грозовым этим летом.
Бомбардировщиков полк он возглавил,
Уничтожают колонны и прочих.
Пишут газеты о подвигах славных
Лётчиков, бьющих по целям сверхточно.
В схватках неравных они побеждали
Дерзкой отвагой и тактикой редкой.
Полбин 12 сбил не за медали -
Красного Знамени орден за это.

Под Сталинградом с крестами на крыльях
В полной готовности 200 пилотов.
Полбинцы аэродром тот накрыли -
Как же красиво горят самолёты!
Но легендарным стал вылет двух «пешек»,
Чтоб разбомбить бензосклад очень крупный.
Фрицами он охранялся, конечно.
Но сотни тонн полыхнули в то утро.
Стал первый раз он Героем Союза.
Только за подвиг блистательный этот
В штаб переводят, и пишет он с грустью,
Что вновь о небе мечтал до рассвета.
Брянский, Воронежский фронт – он на месте
Как командир и как лётчик  - в том счастье.
За силу духа в нелёгкой той мести
Любят друзья, уважает начальство.
Курская битва. Враги наступают –
Надо ударить как можно сильнее.
В схватке неравной 6 группой сбивают,
Два из которых – вклад личный Сергея.

По разведданным стоят эшелоны
И охраняются днём все и ночью –
Видимо, много везут нам урона.
Станцию эту бомбить нужно срочно.
Группа взлетает. 17 в ней асов.
Полбин ведущий здесь не для парада.
Сброшены бомбы по высшему классу
И возвращаться как будто бы надо.
Но комполка замечает: вторая
Станция рядом полна до отказа.
Как пролететь мимо?  Сердце взыграет.
И фейерверки – отрадой для глаза.
«Пешки» уже на возврат развернулись.
Вдруг впереди видят «юнкерсов» стаю.
Больше врагов, только трассы сверкнули –
Первый подбит, часть других улетает.
Но под крылом их гнездо, где садились.
Жди подкрепленья, моторы заводят -
Полбинцы их на земле пригвоздили.
Сбив и в бою шестерых из отродья.

Красная Армия вновь наступает,
Но у фашистов есть план конртудара.
Только на танки внезапно упало
С неба возмездье – светло от пожаров.
Прямо с завода, не выстрелив даже,
Трупами стали новейшие марки.
И мотополк стал лишь ротою в саже –
В общем, фашистам под Зборовом жарко.
В письмах домой говорит, что тоскует
И по любимой жене, и по детям.
Только в такую годину лихую
Как комполка за других он в ответе.
И всё считает, как лучше, быстрее
Ту завершить смертоносную битву.
Вслед за «вертушкой»* ряд новшеств  острейших
И до сих пор нами не позабытых.
Бой был стихией его, главной песней.
В небе Сергей словно Бог Вседержатель,
И что ни вылет - победные вести.
Полбинцам в радость с врагами сражаться

Скоро победа, что фрицев бесило.
Крепость Беслау** не хочет сдаваться.
22 тысячи – грозная сила,
Взяли в кольцо их, но могут прорваться.
Фронт Украинский чтоб двигался дальше,
Без авиации не обойдутся.
Этот полёт и опасный, и важный -
Бомбардировку наметят на утро.
Полбину Конев опять запрещает
Лично участвовать в новом походе,
Словно от смерти его защищая,
Должен с земли видеть больше он, вроде.
Только Сергей удержаться не может,
Чтоб не сражаться опять в поднебесье.
Да, гарнизон тот они уничтожат,
Но жизнь в бою  отдал он в этом месте.

Я  благодарна Герою за это.
Вот бюст Ивана у самого входа.
В год юбилея желанной Победы
Свечку зажгу отстоявшим свободу.
Вспомним мы многие подвиги сразу
Выпускников Оренбургского вуза.
И потеплеет вдруг взгляд ветерана -
Славной легенды былого Союза.
______________
*«Вертушка» Полбина  – тактический прием фронтовых пикирующих бомбардировщиков по узким и малоразмерным целям.
**Беслау – крепость в Польше


Последний бой

В.П. Синчуку - Герою, совершившему воздушный таран, Почётному гражданину г. Орска

На фронт попал он в сентябре,
Когда листва кружилась.
Вначале часто на заре
Земля родная снилась:
И в переулке скромный дом,
И первый взлёт как соло.
А в Оренбурге стал потом
Курсантом лётной школы.

Воспоминаньям пять минут –
И снова полетели.
Бои жестокие идут,
И нервы на пределе.
Но в октябре в бою одном
(Отличная работа!)
Синчук сбивает заодно
4 самолёта!
В музей я Орска захожу –
И сердце не на месте.
Газетный лист в руках держу,
Там снимок есть известный.
Среди собратьев боевых
Пилот с Звездою Красной.
За Ленинградскую то высь
Дана – теперь мне ясно.

А в тот февральский день звено
С зам. комполка летело,
Чтоб стать железною стеной
Пред сворой оголтелой.
Их было больше 20-ти,
Тяжёлых бомбовозов.
Что им пятёрка на пути?!
Не чувствуют угрозы.
В атаку лобовую вдруг
Рванутся наши асы.
Василий счёт открыл – испуг
Сломал строй фрицев сразу.
И справа очередь в кресты –
Ещё один сбит «юнкерс».
Но «фоке-вульфы» с высоты
Уже заходят – с*ки.

Подбит один наш «ястребок»,
Приказ – домой вернуться.
Синчук с Ершовым трассы в бок
Дают – враг увернётся.
Другого на прицел берёт
Василий – только поздно.
Снарядов нет, и самолёт
Был повреждён серьёзно.
Не дотянуть к своим с высот,
А плен и смерть едины.
И на таран Ла-5 ведёт
В хвост вражеской машины…
Над Передельской* бой затих,
Но топкое болото
На 7 лет долгих поглотит
Весь «ястребок» с пилотом.

От Орска нашего вдали
(Да, Уторгош не близко)
В цветах гранитный обелиск
Грозе орды фашистской.
А здесь, в музее, стенд как гид,
И шлем, и письма строем.
В Аллее он теперь стоит
Среди других Героев.
_____________
*Передельская – железнодорожная станция в Новгородской области


Героем был их дед

Памяти И.М. Березуцкого, инструктора Орского аэроклуба в 1938-1940 гг, Героя Союза, посвящается

В Жуковском двор тот. Во дворе
7 лет назад лежали,
Промокнув в позднем октябре,
Конечно, не медали.
Медали, как и ордена,
Продать всегда возможно.
На фотографиях война
И дед, его моложе.
Открытки, грамоты, листок,
К потомкам обращённый.
И книг военных срок истёк
Для жизни упрощённой.
На многих дарственный привет
Героев, всем известных.
Героем также был их дед,
Но умер, наконец-то.

Прочла статью недавно я.
Задело за живое
Откуда в душах внуков яд
И зеркало кривое?
А на устах орчан звучит
Фамилия, как песня.
Беспамятство пора лечить
Давно и всем нам вместе.
Дорос Иван до комэска*
Не раз смог отличиться.
Летал бесстрашно на закат,
Сбив 18 фрицев.
На истребителе Ла-5
Таранит «юнкерс» смело.
Машину всё ж пришлось латать:
Всё в рваных ранах тело.

С Маресьевым тогда они
В одном полку служили
И рядом в грозные те дни
Суд праведный вершили.
Темно от «фоккеров» вокруг
В Прибалтике – не тайна.
В одном бою сбил сразу двух,
Взлетая вертикально.
И Сталинград, Орёл и Минск
В его судьбе недаром.
А дальше Рига и Берлин
Сдадутся под ударом.
В запасе тоже не сидел
Без дела, между прочим,
Об авиации радел
В ЦАГИ** и днём, и ночью.

На кладбище среди других
Героев похоронен.
А головам его родных
Не удержать корону.
Освободившись от всего,
Они лишились чести.
Но памятью о нём живёт
Наш Орск с округой вместе.
Инструктором в аэроклуб
К нам ехал пред войною.
Немало вырастил он тут
Отчаянных Героев
Эх, нам бы то, что во дворе
Жуковского лежало!
Тогда бы в небе детворе
Уверенней дышалось.
_________
*комэск – командир эскадрильи
**ЦАГИ –Центральный аэродинамический институт им. Н.Е. Жуковского


Оренбургский сокол

В.Д. Рощепкину, Герою Союза, посвящается

Здесь на Героев щедрая
Земля, а в сердце грусть.
На улице Рощепкина
Был установлен бюст.
Хотя в селе Плешаново
Василий был рождён,
Но в центре Александровки
Стоит сегодня он.

И Бузулук ведь как родной,
Там техником он стал.
Работал в Орске, в выходной
На планере летал.
Его направят в Оренбург,
Училище там – класс!
И мастерски бить по врагу
Советский будет ас.

Да, через год уже второй
Был орден на груди.
За Киев дрался как Герой.
Ждёт Польша впереди.
Здесь тоже храбро воевал,
Но вновь бросок вперёд.
Где Сремсктй фронт горит, кровав,
Закончит он полёт.

Над Сремска-Митровицей он
Летит. Приказ – взорвать
Мост через Саву, враг силён,
Не хочет отступать.
А вот погиб геройски как,
Дочь эмигранта нам
Расскажет, и в селе Ярак
Их помнят имена.

Да, в Сремска-Митровице их
Теперь спит экипаж.
А подвиг вновь звучит как стих
И память на века.
И Орск опять, и Оренбург
Молчанием почтят.
А в небе, в руки взяв судьбу,
«Соколики» летят.


Автопробег

В честь юбилея Победы
Включимся в автопробег.
В Сербию тоже заедем -
Веху в совместной борьбе.
Здесь много захоронений
Наших советских солдат,
Павших на суше и с неба
76 лет назад.

Сремский фронт самым кровавым
Был во Второй мировой.
Сава на левый и правый
Делит весь ад грозовой.
Немцы, и белогвардейцы,
И усташи* как стена.
Неимоверным злодейством
Помнится сербам война.

Но пробиваются части
Армии Красной на юг.
И партизаны встречают
Помощь из братских им рук.
Только в боях над плацдармом
Сбит не один экипаж.
Тайно хоронят недаром,
Город пока что не наш.

Вот подъезжаем мы к парку,
Мемориал как свеча–
И имена тысяч павших
С плит нам набатом звучат.
Мы в православной часовне
Всех их помянем, крестясь.
Освободителей помнят
В этой стране и сейчас.

Ну а сегодня объявлен
В Сербии новый курсив:
Землю с могил отправляют
В Храм наших доблестных сил.
В гильзах из тысяч кисетов
Их захоронят под звон.
И в День Победы с рассветом
К ним мы придём на поклон.
___________
*усташи - хорватская фашистская националистическая организация


Один из Героев Союза

В.А. Сорокину, Почётному жителю Орска, посвящается

Родился в Орске, свой полёт
Начнёт в аэроклубе.
И, наконец-то, через год
Курсантом Лётки будет.
40-ой предгрозовой,
Учёба на пределе
С равнением на тех, кто свой
Запас проверил в деле.
Война – мечтают все на фронт
Попасть, закончив школу.
Горячий здесь летал народ.
Что им гроза иль холод?!

Но в полк попал он  запасной –
«Пе-2» освоить нужно,
Маневренный он, хоть стальной,
В нём грозное оружье.
Виталий вскоре так сумел
С машиной мощной слиться,
Что первый враг подбит, хоть смел,
К земле летит, дымится.
И каждый день бои, бои.
В итоге орден первый.
Как ком звена, берёг своих,
Служа для них примером.

Курск, Минск, Варшава позади,
Берлин на грани сдачи.
Но в 45-ом, впав в дожди,
Изменит вдруг удача.
По-мартовски еще знобит,
И тучи гонит ветер.
Но пункт опорный им бомбить
В районе порта Штеттин.
Германия, остатки сил
В кулак собрав, готова
По максимуму их косить –
Весь свод исполосован.

Вдруг боль такая, что унять
Её не просто очень.
Сознание он стал терять.
Но бомбы сбросил точно.
Теперь бы только долететь
Обратно, сесть без краха!
А кровь всё льётся между тем –
Смертельная атака.
Нет! Он не бросит самолёт
И экипаж в несчастье…
Одной рукой газ уберёт –
И можно отключаться.

«Летать нельзя!» - звучит как гром.
Но выдержит он снова,
На фронте чтобы трудовом
Крепить страны основы.
На Орском будет НПЗ*
Работать – и награды
Расскажут, что таким везде
Все по плечу преграды.
Почётный этот гражданин
Стоит, одетый в бронзу,
Среди Героев не один.
Дарю я всем по розе.
_____________
*НПЗ – Нефтеперерабатывающий завод им. В. Чкалова   


Мастер бомбовых ударов

Б.П. Золойко, бывшему директору Орского аэроклуба, Почётному гражданину Орска, посвящается

«Вы любите летать, как птицы,
Чтоб с небесами вскоре слиться?
Тогда прямая вам дорожка
В аэроклуб, он снова ожил».
Так говорил майор кадетам
И добавлял всегда при этом,
Что лишь упорным, смелым, сильным
Любые покорятся крылья.
Он знал, о чём ведет беседу,
На собственном пути изведал,
Как трудно в битве не сдаваться
И верным клятве оставаться.
Вот в этом же аэроклубе
Учиться салажонком будет.
Окончит Чкаловскую лётку,
Перед войною став пилотом.

Под Ленинград направят, в Тихвин.
И вдруг бомбёжка – взрывы стихли,
Из 30-ти лишь 9 целы,
На Кёнигсберг они взлетели.
Но без прикрытия в бой первый
Летят как будто для расстрела.
Зенитки вновь удар наносят –
Не долетев, подбиты 8.
Борис раз десять увернулся,
Пока на город груз метнулся,
И на одном крыле, изранен,
Летел до «дома» утром ранним.
А сколько раз собьют вначале!
Но парашюты выручали,
И в полк родной шли без машины.
Но слава Богу, всё же живы!

Запомнил небо Сталинграда
И ночь без звёзд, а видеть надо,
Где цель. И, враг пока «не шутит»,
Спуск лампочки на парашюте.
Прожектора вмиг и зенитки
Бьют по спускающейся нитке.
Но всё же точно отбомбились
И снова в полк «пешком»* явились.
За Сталинград медаль и орден.
Майор награды гладит гордо,
Добавив: «Вереницу пленных
До смерти не забыть, наверно».
Война покажет, кто смелее,
Кто круче воевать умеет,
Кого тогда  по всей Европе
Спасали от чумного тромба.

Мир изменился очень скоро,
И в нём опять немало ора.
Тут вспомнят про аэроклубы,
Чтоб дать отпор наскокам грубым.
Как годы, словно птицы, мчатся!
В Чечне и внук был в лётной части.
Петрович, старт дав молодёжи,
С инструктором взмыл в небо тоже.
Был в молодости он подвижен.
И плечи мощные я вижу
На фото, мог хвост самолёта
Поднять и повозить кого-то.
Сегодня в клуб «Стрижи» приходят,
Летая при любой погоде,
Мальчишки и девчонки даже –
Вновь есть кому стоять на страже!
_________
*«пешком» - очень низко над землёй


Рассказы ветерана

Важно донести до ребят правду о войне.
В.И. Евдокимов

Владимир Евдокимов
Отважно воевал
В рядах непобедимых
На новеньком «Ил-2»
На поле грозной брани
Смоленск освобождал.
Над Витебском был ранен
Осколочным тогда.
Болгарию он помнит,
Но больше помнит Днестр,
Где за врагом в погоне
Подбил двоих – им крест.
Одним тогда из первых
Свой орден* получил –
И сердце вдруг запело,
Как по весне ключи.

Одесса, Харьков, Киев.
Враг пятится назад.
Здесь лётчики лихие
И русский, и казах,
Бок о бок с белорусом,
И украинец – брат.
Никто там не был трусом,
Достойны все наград.
А в Кёнигсберге мощный
Опорный бастион.
Летали днём и ночью –
Не устоял и он.
Вторично только ранен
Владимир в том бою.
Но уж не за горами
Победа – ей салют!

А запад Украины
В клубках гремучих змей,
И злобный рой осиный
Живуч ещё на ней.
Там навели порядок,
Казалось, навсегда.
Но вновь фашистским адом
Накрыло города.
И горько, и обидно,
Что столько лет подряд
Нацисты с гордым видом
Вершили свой парад.
А в этот год Победы
Вдруг видит ветеран,
Как с красным флагом едут
Авто – давно пора!

Да, повидал он много,
Огонь в душе горит.
Об этом с чувством долга
Ребятам говорит.
И как в свой Орск вернулся,
А вот летать не смог:
Раненье полоснуло
По сердцу, как клинок.
Уедет в Новотроицк,
Растёт где комбинат,
И всё почти здесь строит
Десятки лет подряд.
Два ордена сияют,
Медали на груди.
9-го он Мая
Средь избранных сидит.
_________
*Орден Отечественной войны трёх степеней  тогда только что утвердили.


Подарок земляков

И.Ф. Павлову – дважды Герою,
командиру «эскадрильи отважных»

На станции он Теренсай
Родился в Оренбуржье. –
Степной, обильный, вольный край,
Где беркут в небе кружит.
Иван всегда хотел летать,
Свои расправив крылья,
Чтоб этим птицам быть под стать –
И нет сильней порыва.
Магнитка, школа, лётный клуб.
Ждёт парня строевая.
Удаче ж он настолько люб,
Что в Чкалов направляет.
Из разных городов и сёл
Учились здесь курсанты .
Казах ли, русский иль хохол –
Все молодцы крылаты.
И вот на фронте. За год он
Героем стал известным.
И земляки со всех сторон
Несут на Илы средства.
Из четырёх один ему
Подарят вскоре лично,
Чтоб бил фашистов по уму –
Ну, в общем, на отлично.
Иван Героем станет вновь
И на Парад Победы
Приедет. Нет полётов, но
Чеканит шаг с рассвета.
По Красной площади шёл он,
А сердце трепетало:
Над грудой вражеских знамён
Флаг колыхался алый.


PS.

Выстоять должны мы!
Нас боятся, как и в 45-ом,
Самые заклятые «друзья» -
Значит, рубежи все будут взяты!
Расслабляться нам никак нельзя.
И зубов не стоит слушать скрежет,
И на лай их мосек не гляди!
А к победе с верой и надеждой,
Как отцы и деды, в бой иди!
Бой сегодня внешне не заметен:
Пушки не гремят, не льётся кровь.
Но война опять идёт по свету
И под каждый проникает кров.
Пусть со всех сторон нас осадили,
Выстоять должны мы, как один!
И, как в той, Великой, победили,
Так и в этой, верю, победим!
____________________________


СОДЕРЖАНИЕ

В День Победы
Оренбургский венок
Лётчикам Второй мировой

ДАЁШЬ РЕКОРДЫ!
30-е годы
Первый из лучших – М.М. Громову
В Сибирь – В.П. Чкалову
Через Северный полюс – М.М. Громову и В.П. Чкалову
Кратчайшим путём – В.К. Коккинаки
Рекорд «Родины» - В. Гризодубовой, П. Осипенко и М. Расковой
Валерий Чкалов

СЕВЕРОМОРСКИЕ ОРЛЫ
Первые орденоносцы ВОв – С.И. Здоровцеву, М.П. Жукову и П.Т. Харитонову
Герои Заполярья
В Гвардейском полку –Ю.А. Гагарину
Обломки «мессершмитта»
Морской орёл – Б.Ф. Сафонову
Друзья-союзники
Сафоновцы
«Я Сокол!» - С.Г. Курзенкову
Городу-герою Мурманску
Характер победителя – З.А.  Сорокину
«Крёстный» Гагарина – И.Е. Корзунову

ЗАЩИТНИЦЫ РОССИИ
Единственная – Е.И. Зеленко
«Грозная фрау» В. Гризодубова
Отважный «Русфанер»
Дунькин полк – Е.Д. Бершанской
Эти русые косы –А.В. Лебедевой
Метка Трибунала
Отчаянно смелой – К.М. Блиновой
Не все вернулись самолёты– Л. Ольховской и В. Тарасовой
Над Тереком
Вызываем огонь на себя
Женский гвардейский
Две Звезды – Е. Носаль и И.Кашириной
Силён был враг
Сильный слабый пол – О. Санфировой
Освобождение Тамани…
Нелётная погода
Таманский полк
По трое суток мы не спали
Главный приз
Письмо любимой – Е.М. Рудневой
«Джульетта» - А.Ф. Худяковой
Белая Лилия – Лида Литвяк
У башни с часами
Мы сёстрами на фронте стали
Небесные защитницы России

ОРЕНБУРГСКИЕ КРЫЛЬЯ
Первому дважды Герою – С.И. Грицевецу
Легнндарное имя – И.С. Полбину
Последний бой – В.П. Синчуку
Героем был их дед – И.М. Березуцкому
Автопробег
Оренбургский сокол – В.Д. Рощепкину
Один из Героев Союза – В.А. Сорокину
Мастер бомбовых ударов – Б.П. Золойко
Рассказы ветерана – В.И.  Евдокимову
Подарок земляков – И.Ф. Павлову

PS
Выстоять должны мы!